Девочка в реакторе

– Так я же не навсегда уезжаю…

– Кто знает!..

Это уже походило на идиотско поставленный спектакль.

– Если бы я хоть что-то мог изменить… но, увы, от меня ничего не зависит.

И это была правда – пока на улице шел непрекращающийся майский ливень, он вместе с коллегами по работе едва спустились в шахту, когда их подозвал к себе полноватый мужчина.

“Собирайтесь, к директору”

Это походило на гром среди ясного неба.

“Что случилось?” – недоумевающие мужчины переглядывались между собой и послушно шли по коридору до двери с заветной табличкой “Дирекция”.

Их там уже дожидались: уже довольно немолодой бухгалтер, кассир и человек из военкомата.

– Мужики, Родине нужна помощь.

“Ну раз нужна-а-а…” – и в ту же секунду их отправили по домам, собирать пожитки.

Автобус выехал из Киева уже вечером. Солнце еще стояло над городом, освещая бурную зелень, скрывающую бетонные здания.

Здесь красиво и по-современному, нежели в скромном городишке недалеко от Тулы.

Но по приезду в Чернобыль восхищение сменилось разочарованием.

Это место выглядело еще старее шахтерского поселка.

– До Припяти рукой подать, но туда никого не пускают. Да, сам Чернобыль, конечно, не самое лучшее место, куда бы я хотел попасть, но ты посмотри, какая красота вокруг! Все такое зеленое, цветастое, уже вон, и черешня вовсю растет… жалко только есть ее нельзя. Радиация. Здесь ее очень много.

– И все брошенное…

– А что делать? Жить-то хочется! Жалко, конечно, собственным трудом нажитое, но ничего не поделаешь…

Их поселили в интернате, недалеко от чернобыльского штаба.

– Гинекология. Там важные чины заседают.

– Гинекология? Почему гинекология?

– Понятия не имею.

– Боюсь, все же часть топлива попадет в подземные воды. Пока они соберутся, пока их проинформируют, пройдет много времени. Каждая минута на счету!

– Не понимаю вашего волнения, Иван Степанович.

Прошло немного времени, как одного партийного начальника сменили другим: Щербина уехал, оставив вместо себя Ивана Степановича Силаева[15] – тоже большая шишка. По прибытию он установил крупное вознаграждение за выполнение опасных заданий. Да и сам Валерий, пробыв всего пару дней дома, снова уехал в Чернобыль – дело не терпело отлагательств.

– Как там Инга? – между делом спросил Иван Степанович: в отличие от своего коллеги он мирно сидел за столом, а не расхаживал по кабинету с заложенными за спину руками.

– Нормально.

– Она уже вернулась из Парижа?

– Иван Степанович, это к делу не относится! Как говориться в одной известной пословице – я вам про Фому, а вы мне про Ивана.

Силаев рассмеялся:

– Ладно, докладывайте, что у вас там!..

– Нужно проверить, если в барботерах вода. И, если они свободны, то стоит ли заливать их бетоном, закапывать и тому прочее. Правда, подойти к этим барботерам довольно трудно, так как рядом расположенные коридоры заполнены водой. Ее активность – до кюри[16] в отдельных точках. Нужно сначала откачать воду, а потом повернуть задвижку. Нужен доброволец.

На пороге возник мужчина с побледневшим от усталости лицом. Его рабочая форма была изрядно испачкана.

– Это один из работников станции…

– Они всегда вызывали у меня сомнения. Но сейчас не об этом. Вы должны проверить, есть ли в барботерах вода, – обратился Валерий к мужчине, и тот, не говоря ни слова, кивнул.

– Я приказал включить откачные устройства, – заявил Силаев. – По окончанию их работ, вы, премногоуважаемый, спуститесь в бассейн под реактором и откроете задвижку. Удачи.

Прошел не один час, когда отправившийся на опасное задание работник станции вернулся с багровым, перекошенным от ужаса, лицом.

– Я спустился туда, – придя в себя, начал он, – вот здесь, – ткнул дрожащим от волнения пальцем на расстеленные перед ученым чертежи, – должен быть свободный проход. Я работал на поверхности и ни разу не спускался в эти помещения. Я ударился о бетонную стену, когда до него дошел. – Об этом красноречиво говорила большая распухшая шишка на лбу. – Мне пришлось развернуться и искать другой проход…

– То есть, чертежи не соответствуют действительности?

Работник поморщился:

– Позвольте мне договорить, – и продолжает дальше: – Я пошел по другому коридору и заплутал еще больше. Да еще этот чертов фонарик сел!.. Я не знаю, сколько времени прошло, но я отыскал нужное помещение, нащупал задвижку и повернул ее. Я последовал вашему совету, уважаемый… э-э-э…

– Валерий Алексеевич.

– Да, Валерий Алексеевич, я последовал вашему совету и изучил чертежи прежде чем спуститься. Я запомнил местоположение барботеров. Я знаю, как они выглядят, нас же проинструктировали, прежде чем поставить на блочный щит управления. Чтобы не утомлять вас своим долгим рассказом, я скажу, что воды в барботерах нет. Они совершенно пусты.

Валерий вместе с Силаевым издали вздох облегчения.

– Слава богу! Хорошо, когда все хорошо заканчивается!.. – ученый поморщился от напыщенных слов партийного чиновника. – Я должен поблагодарить вас за спасение своей страны и всего человечества! Вот, держите. – Силаев протянул бумажный конверт, в котором лежали тысяча рублей, растерянному работнику.