Девочка в подарок

У Арсения получается лучше. Хотя в замок он тоже попадает не с первого раза. Наконец, дверь поддается. Они вваливаются в квартиру. На пол летят куртки и Манина шапка. На остальное терпения не хватает. Брага сметает с комода стоящую на нем дребедень и усаживает на него Маню. Та, не теряя времени, расстегивает его брюки. Под которыми он уже полностью готов, да…

– М-м-м, – стонет ему в губы. Брага хищно оскаливается. Задирает юбку на талию и, как настоящий дикарь, рвет капрон.

– Неандерталец!

– Угу. Как тебе моя дубина? – сипит, резким толчком погружаясь внутрь.

– О-ох.

– Ох, хороша?

– Великолепна, да… – шепчет Маня в беспамятстве.

– Ну, держись. Посмотрим, как ты запоешь, когда я тебя отхожу. – Толчок.

– Ум-м-м… – И еще один. От удовольствия у Мани закатываются глаза, и ее бросает в пот. Мокрые ладошки соскальзывают с гладкой поверхности комода. В отчаянной попытке удержаться Маня обхватывает шею Браги руками. Касается его губ. И подлетает вверх, когда он снова в нее врезается.

– Получай!

– За что? – впивается зубками в его нижнюю губу.

– Это? За вредность! – Толчок. – Это – за бредни про трудные поиски сексуальных партнеров. – Толчок. – Это – за то, что прогнала меня, как дворнягу. – Толчок. – Что я еще забыл?

– По-моему, ты озвучил полный список моих прегрешений. Теперь перейдем к твоим. – Маня скрещивает ноги в щиколотках, взяв бедра Браги в плен. – Это, – насаживается, – за то, что попытался откупиться от меня подарками. Это… за то, что даже номер телефона не спросил! Это… за то, что пропал на две недели. Это за…

– Да понял я, понял… Оо-о-ох, вот так, да…

Брагин перехватывает инициативу, прижимает Маню к стене спиной и заканчивает экзекуцию серией яростных глубоких толчков. Им не до разговоров. Оргазм накрывает волной, шумит в ушах, сердце колотится в горле. Где-то далеко, за окнами, взрываются фейерверки. Но самый яркий и красивый – на обратной стороне век.

– Кажется, мы пропустили Новый год, – задыхаясь, шепчет Брага Мане на ухо.

– А по-моему, нет.

Арсений чуть отстраняется. Ловит Манюнин взгляд. Долго-долго вглядывается в густую синь ее глаз и с тихим смехом с ней соглашается:

– Твоя правда.

Маня в ответ робко улыбается. Чуть еще помедлив, Арсений ставит ее на ноги. Волшебство медленно растворяется в воздухе как дым от потухшей свечи. Маня ежится, она совсем не готова возвращаться в реальность. В реальности он может в любой момент уйти. И опять пропасть на дни, а то и недели…

– Манюнь…

– М-м-м?

– Я скучал.

– Правда? – срывается с Маниных губ.

– Очень.

Это не прозвучало как признание в любви. Но из уст Арсения даже это… много. Маня очень хорошо это понимает. И от этого понимания ее губы дрожат.

– Я тоже очень по тебе скучала.

И непонятно, кто становится инициатором поцелуя, да это и неважно совсем. Главное, что их губы сливаются. Переплетаются пальцы, и становится так хорошо и спокойно, что хоть бери и плачь. Опять…

– Манюнь…

– М-м-м?

– Что у тебя с графиком на следующий день?

– Ничего.

– Это хорошо. Потому что я все равно никуда не уйду.

– Сегодня? Или вообще? – интересуется Маня будто бы в шутку.

– Сегодня точно. А вообще… вообще тут для нас двоих тесновато будет. Так что если ты намекаешь на совместное проживание…

– Кто намекает? Я?!

– Ну не я же… Так вот, если ты намекаешь на это, думаю, моя квартира подойдет больше, – заявляет Брага и, как будто ничего такого особенного не сказал, резко переключается: – А что это у тебя в пакете?

– Гусь. И, кажется, селедка под шубой, – оторопело лепечет Маня. – Ты что, голодный?

– Конечно. Ты выпила из меня все соки. Давай, беги в душ, и накрывай на стол. А я пока шампанское открою. Где тут у тебя что, показывай…

Глава 20

Первый день января проникает в окно сизым сумраком раннего утра, который никак не вяжется с Маниным праздничным настроением. У Марфы же внутри полыхают тысячи солнц, и хор ангелов поет торжественные гимны. Она лежит головой у Брагина на коленях, а тот, развалившись, будто султан, на разбросанных в изголовье кровати подушках, лениво перебирает пальцами ее волосы. И то проваливается в сон, то вновь рывком выныривает на поверхность… Марфа может его понять. Ей тоже до того хорошо, что на сон просто жаль тратить время.

– Ой, а у тебя в животе бурчит, – зевает Маня.

– Есть хочется.

– Погреешь себе чего-нибудь? Я бы с радостью за тобой поухаживала, но так устала, что даже шевелиться лень.

Во взгляде Арсения мелькает что-то вроде смущения, однако это чувство настолько не вяжется с Брагой, что в конечном счете Марфа приходит к выводу, будто ей это показалось.

– Я… кхм… не умею.

– Не умеешь чего? – уточняет Маня почти сквозь сон.

– Хм… ничего разогревать.

– Серьёзно? Вас на трудах не учили?

На самом деле такого предмета, как труды, у Браги в помине не было. Но прямо сейчас ему совершенно не хочется вспоминать интернат. Поэтому к своему ответу он решает подойти творчески и с фантазией.

– Нас учили... всякой важной мужской работе.