Девочка стального магната

А после почти не замечала того, что говорит стилист, разложив передо мной несколько платьев, и очень долго хмурилась, смотря на мое лицо.

– Вам бы к косметологу.

– Зачем? – невольно рассмеялась я, заглядывая в зеркало. На коже ни пятнышка. – Все же хорошо.

– Лицо в любом возрасте нуждается в уходе. Время летит быстро, и уже через пару лет ваш любовник будет искать себе новую девушку, а вы пойдете…

– Никуда я не пойду, – на лице против воли возникла торжествующая улыбка. – Борис мне не любовник. Он мне жених.

Что-то в этом было театральное. Но мне было плевать. Пусть не думает, что я одна из этих… Он не променяет меня ни на кого. Ведь правда?

Девушка с русыми волосами и бесчувственной улыбкой посмотрела на меня внимательнее, и стала разговаривать иначе. Мягче. Как будто мои слова переключили какой-то рубильник.

Она сделала мне прическу, нанесла макияж. Помогла надеть нереальной красоты темно-голубое платье в пол.

В зеркале стояла не я. В зеркале была до ужаса симпатичная девушка, по сути собравшаяся на свой первый бал. И пусть принц сегодня уехал по делам. Так даже лучше. Нет глупых ожиданий и иллюзий. Только трепетное желание сесть, судя по билету, в ложе и наблюдать, как герои любимой пьесы оживают на сцене.

Закончив все приготовления, я наконец села в свою карету, черный тонированный джип чероки, и помчалась с личным кучером ко дворцу.

Нет, меня не встретила любовь всей моей жизни, но как только заиграла музыка и вышел первый актер, я поняла, что желание играть во мне еще очень живо.

И я так засмотрелась на сцену, проговаривая вместе с героями знакомые фразы, хохоча и улыбаясь, что почти не заметила, как пустующее место рядом со мной кто-то занял.

Я обернулась резко лишь тогда, когда на мое колено положили что-то очень тяжелое. И задохнулась:

– Борис! – удивленно вскрикнула я и широко улыбнулась. Мечты сбываются. Мой принц, пусть и очень сосредоточенный на моем осмотре, был здесь. – Я так рада, что ты смог приехать. Куда ты летал?

– В Калининград, – отвечает он, продолжая осматривать меня с ног до головы. Вроде бы и любуется, а кажется, как будто товар на качество проверяет.

Его руку с колена я не убрала, да он бы и не позволил, но пожала плечами и вернулась к созерцанию смешной сцены.

Герои как раз столкнулись случайно носами и собрали глаза в кучку. Мне стало дико весело. Я рассмеялась вместе с другими зрителями в полной голос. Буквально хохотала до колик в животе.

Посмотрела, смахнув слезы, на Бориса и резко замолкла.

Он не смеялся.

На лице не дрогнул ни мускул.

Но глаза.

Казалось, в них отражается земное ядро. Настолько горячее, что можно обжечься. И отвернуться больше нельзя и смотреть больно.

– Что? – тихо спрашиваю, хотя по телу озноб от дикого желания, что падает на меня искрами из его глаз.

– Я устал, – говорит он тихо, гортанно, а я не понимаю.

Хочу снова вернуть взгляд на сцену, но внезапно его огромная лапа хватает мое лицо и тянет к себе. Давит пальцами на щеки. – Я устал.

– Борис… Александрович, – пытаюсь отстраниться я, чувствую, как глаза щиплет от слез. Нет. Нет. Он не заставит меня делать это прямо сейчас.

Только не здесь. Пожалуйста! Не во время любимого спектакля.

– Я не хочу…

Он тянет меня вниз и буквально давит на плечи, усаживая на колени перед собой.

– Но я не хочу, – повторяя, кручу головой, но он хватает второй рукой за волосы. За прекрасную прическу, какой у меня даже не выпускном не было.

И я сглатываю ком в горле, но боль в груди разрастается сильнее. А в зрительном зале снова смеются. И как будто надо мной.

– Пожалуйста, я не хочу! – смотрю гневно, а он наклоняется и рычит мне в губы:

– Зато хочу я.

И звон ширинки для меня звучит звуком антракта, разрывающим в клочья очередную иллюзию.

Глава 35.

И слезы портят макияж, точно так же, как огромная головка, требующая открыть рот. Мне нужно просто сказать. Нет. Это ведь так просто. А Распутин не насильник.

Просто «нет» и все закончится. Не будет боли. Не будет театра. Не будет мужчины, что разбивает на осколки мечту, создавая новую. Понять, почему он так поступает. Почему, подарив сказку, он обливает меня кучей дерьма.

И я бы сказала «нет», мне правда нужно это сделать. Уйти и никогда не возвращаться, но его взгляд держит сильнее цепей, острее капкана, нежнее шелка.

Настолько противоречивое сочетание вызывает желание разрыдаться сильнее. А он, проклятый, дает мне новый пряник, в кровь исстегав кнутом.

– Нина, чем быстрее закончишь, тем быстрее вернешься к просмотру.

Быстрее. Легко сказать, если в первый раз я делала это пол часа. А второй… грудью. Тоже достаточно долго.

– Борис Александрович, – шепчу, даю себе последнюю попытку, но он сильнее сжимает волосы.

– Мне надоело. Открывай рот.

И член толкается ровно на половину, утыкается в нёбо, заполняет все влажное пространство. И таранит меня точно так же, как каток проходится по моей душе.

Она в плену. Она заточена в собственное желание быть с ним. Ведь один отказ, и я действительно отправлюсь домой, другого выхода у меня нет.