Девочка со шрамами. Истории, которые помогают жить

Саша, сидя в своей комнате, замирала от ужаса и постоянно прислушивалась: не идут ли за добавкой? Это самый страшный страх.

Вообще, жизнь с родителем-алкоголиком – это примерно как хождение по канату над пропастью. Постоянно на стрёме, постоянно в напряжении, постоянно в двойной реальности, не знаешь, чего ждать: трезвого, вменяемого человека или безобразное существо, утратившее связь с реальностью.

Люди хрупкие. Люди сильные. В этом, как мне кажется, и заключается наш феномен. Мы легко ломаемся. И одновременно выдерживаем невыносимое. Удивительно.

#ЗАМЕТКИНАПОЛЯХ

И это – каждый день. Просыпаешься и засыпаешь в этом состоянии, пытаешься хоть как-то контролировать происходящее, но ничего не выходит. И тогда тебе кажется, что просто ты плохо стараешься.

Вскоре дошло до того, что мама начала потихоньку попивать и на работе. Отчим же все так же бездельничал. Одалживал деньги у невнятных дружков, а отдавать приходилось семье.

Они стали набирать кредиты, чтобы как-то сводить концы с концами и покупать хотя бы самые необходимые вещи.

* * *

К восьмому классу Саша поняла, что рассчитывать ей особенно не на кого. Хоть она и поддерживала отношения с родным отцом, держался он дистанцированно. Периодически встречался с ней, покупал что-то из необходимого минимума, типа одежды или вещей для школы, но в ситуацию дома не лез.

В очередную из безобразных домашних драк Саша удрала к нему, рассказала, что дома жить невозможно, что там ад, что ей страшно и в буквальном смысле нечего есть. Папа, посочувствовав, ответил, мол, сделать ничего не может, и наутро отвез ее обратно. Мать, к слову, отсутствия дочери и вовсе не заметила.

Вскоре и этой отцовской минимальной поддержки не стало.

Организм отца не выдержал очередного запоя, и он умер, когда Саше было четырнадцать лет. Узнав об этом, девочка как будто ничего и не почувствовала, разве что жгучий стыд. На похоронах не плакала, за что ее обвинили все родственники, включая отчима, в бесчувствии. Волна скорби накрыла Сашу через полгода. Пришло осознание, что теперь нет и этой, пусть шаткой, пусть почти бесполезной, но хоть какой-то взрослой опоры.

* * *

Время шло.

Наступил девятый класс, Саша все так же оставалась круглой отличницей. Никто из ее друзей и учителей не знал, что творится дома. Она это тщательно скрывала. Потому что было невероятно стыдно. Стыдно сказать, что мама алкоголичка. Стыдно сказать, что дома смрад, грязь, ужас и она находила маму, валявшейся в собственных фекалиях. Стыдно, что мать такая, ходит по дому в халате, из которого все вываливается.

Саша боялась, что одноклассники и друзья узнают, из какой она семьи. Ей отчаянно хотелось быть классной, популярной девчонкой. Той, к которой тянутся, той, которой восхищаются, той, которую уважают. И ведь удавалось. Несмотря на невыносимые условия дома и необходимость выживать, там, в другом, нормальном мире, все было хорошо, все понятно и в целом безопасно. И Саша очень-очень ценила этот мир.

Школа, учеба, друзья стали для нее отдушиной, спасательным кругом, источником энергии и надежды. Саша понимала, что только она сама сможет устроить свою жизнь, сделать ее другой, красивой, вкусной, полной. И прикладывала максимум усилий для этого.

* * *

Мама начала болеть. То одно, то второе. То непроходящая пневмония, то еще что-то. С работы ее уволили, и денег не стало вообще. Пустые полки в шкафах, в холодильнике. Отчим занимал у кого-то, и они тут же пропивали полученное, не заботясь ни о себе, ни о голодающем ребенке. Голодающем – в прямом смысле. Бывало, что Сашка не ела по несколько дней, падала в голодные обмороки. Спасали походы в гости к друзьям, да иногда старшая сестра подкармливала. Она к тому времени вышла замуж и ютилась с мужем в малюсенькой комнате в коммуналке.

В итоге мамино здоровье не выдержало, и ее парализовало. Лежа обездвиженная, беспомощная, она умудрялась продолжать пить. Рядом всегда был «любимый» мужчина, готовый налить. Правда, его душевные порывы только этим и ограничивались, а весь уход за матерью свалился на Сашины плечи. Становилось совсем невыносимо.

Странно писать о человеческой смерти в такой формулировке, но… к счастью, в этот момент спасение пришло, откуда не ждали, – отчим отошел в мир иной.

Саша испытала облегчение. Теперь в партизанской войне за мамину трезвость у той больше не было верного соратника, ведущего активную подрывную деятельность.

Саша начала работать промоутером. Этих небольших, но денег, в совокупности с маминой пенсией по инвалидности, хватало на еду, на покупку необходимых вещей.

После школы Саша мчалась на рекламные акции, там старалась проявлять себя как можно лучше, а потом дома неусыпно следила за мамой. Та стала чувствовать себя лучше, восстановилась способность ходить, как-то обслуживать себя.