Девочка с луны

— Знаю, знаю. Пойми, все куда сложнее, чем можешь представить. Я имею дело с кучей горячих голов, которые уверены, что казнь девушки как предателя даст толчок их карьере. Они все еще допрашивают ее. Они намерены добиться быстрого признания и наказания.

— Она невиновна. Чего им удалось от нее добиться?

— Честно? Они все еще пытаются заставить ее подписать признание. Ей не дают ни пить, ни спать. Пока что они вытянули из нее только одно слово.

— И какое же?

— Единственное, что она им сказала, — единственное, — это «отъебитесь». Она крепкий орешек.

Джек не смог удержаться от улыбки.

— Знаю. Вытащи ее оттуда, Ангус.

— Перезвоню, как только разрублю этот гордиев узел и все, кто надо, окажутся у моих ног.

Положив трубку, Джек потер глаза и откинулся на спинку, скрестив на груди руки. Он был уставшим, обеспокоенным, злым и расстроенным. Но он понимал, что ему остается только положиться на инстинкт самосохранения Ангуса.

Поздним вечером позвонила Двора и сказала, что между агентствами возникли напряженные отношения. Что бы там ни происходило, это было нечто серьезное.

— Они хотят найти козла отпущения, — сказал он. — А теперь, уже накинув жертве петлю на шею, они совсем не желают ее отпускать.

— Дай мне знать, как только все разрешится.

Джек пообещал и снова принялся ожидать.

После полуночи раздался звонок. Мужчина тут же ответил.

Глава 57

Агент Ламли уперся костяшками пальцев в дальний край стола и наклонился вперед, приблизив свое лицо к Анжеле. Девушка была прикована наручниками к стулу, на котором сидела, так что ничего не могла с этим поделать.

— С меня хватит, Константайн.

Анжела молчала.

Он ударил ее так сильно, что она всерьез забеспокоилась за свои зубы.

— Ты ничтожное человеческое отродье.

Девушка вытерла кровь, капающую из уголка рта на плечо.

Ламли выпрямился и сделал большой глоток воды из полупустой бутылки. Он со стуком поставил бутылку на стол перед ней.

— Хочешь пить?

Анжела уставилась в пустоту и не ответила. Ее запястья были скованы наручниками за спиной, так что она не смогла бы взять бутылку, даже если бы он позволил.

Жажда мучила настолько сильно, что Анжела больше ни о чем не могла думать. Язык был будто из мастики, но она старалась отбросить эти мысли. Когда она лежала в больнице, какое-то время не разрешали пить, но давали кусочки льда. Лед бы сейчас не помешал.

Она смертельно устала, но постоянная кипящая злость не давала отключиться. К тому же, на нее безостановочно кричали, прося и требуя признаться в принадлежности к террористической группировке. Агенты размахивали перед ней чистосердечным признанием, обещая, что если она его подпишет, то ей дадут воды, а также позволят лечь в кровать и поспать.

Анжела не верила, что здесь была какая-то кровать. Она часто бывала в зданиях федералов, доставляя и забирая посылки для юристов. Она была в большинстве кабинетов или проходила мимо, заглядывая в открытые двери. Эти люди держали ее в подвале, где она прежде не бывала. Помещение напоминало подсобку. Стены и бетонный пол были выкрашены в серый цвет. Возле стены за ее спиной были сложены складные стулья и столы. Освещали помещение две гудящие люминесцентные лампы.

Они разложили один из столов и посадили ее за него. Ее руки были скованы за спиной, а ноги пристегнуты браслетами к стулу. Агенты Годдард, Ольгадо и Ламли обычно находились по другую сторону длинного стола. Хотя порой один из них заходил ей за спину и хватал за волосы, запрокидывая голову, чтобы она смотрела в лицо тому, кто безостановочно на нее орал.

Все они давно сняли пиджаки и галстуки и расстегнули воротники белых рубашек. У всех были пистолеты, но на поясах не было значков. Они не говорили, на какое агентство работают, а она и не спрашивала, потому что для Анжелы все агенты были одинаковыми. Она всегда знала, что лучше избегать любых представителей власти — например, полицейских, — но избежать встречи с этими людьми у нее не было возможности.

В какой-то момент Анжела поняла, кто они и что делают. Они первыми отреагировали на сообщение о бомбе, которую они с Джеком нашли, и теперь хотели расколоть девушку, а затем забрать как призовую свинью. Хотели быть героями, которые преподнесут ее на блюдечке. Если ее доставят в Вашингтон прежде, чем добьются желаемого, кто-то другой ее уведет и станет героем. Кто-то другой получит шанс выбить признания в терроризме.

Анжела с самого начала знала, что бесполезно отвечать на вопросы и разговаривать с ними. Сама ситуация была абсурдной. Этим людям не нужна правда. Им нужно лишь ее признание, чтобы поиграть в героев и продвинуться по службе.

Анжела уже почти их не слушала. Они не могли сказать ничего важного или достоверного. Она и раньше имела дело с жестокими мужчинами, хотевшими кое-чего от женщины, которая была слабее их. Она сделала то, чему научилась еще в детстве — позволила разуму ускользнуть в другое место. Ее тело было в подвале, где трое мужчин допрашивали ее, обвиняли, кричали, угрожали и били. Это не имело значения. Она ушла.

С таким же успехом она могла находиться на луне.