Девочка с куклами

– Хорошо, что так. – Старова грустно улыбнулась. – Я примерно представляла и вашу реакцию, и последующий диалог, но не смогла сдержаться – я давно не делала подарков на двадцать третье февраля. Настоящих подарков, а не ерунду коллегам, быстренько купленную в соседнем супермаркете или на маркетплейсе. Мне нравилось думать о том, что вам подарить, и о том, как вы среагируете.

– Мне приятно, – не стал отнекиваться Феликс. – Неожиданно, но очень приятно.

– Я рада.

И переходить к делу сразу после такого разговора показалось неправильным.

– Вы сказали, что серьёзно занимались фигурным катанием?

– Очень серьёзно.

– А потом решили стать врачом?

– Я долго не знала, кем хочу стать. Наверное, как многие из нас. – Ольга взяла маленькую шоколадку, которая полагалась к кофе, но разворачивать не стала. – Родители хотели, чтобы я посвятила себя спорту, но у меня не было никакого желания становиться профессионалом. Сначала, конечно, желание было – когда всё казалось ярким и новым, и даже то, что тренировки съедают всё свободное время, не вызывало неприятия. И получалось у меня неплохо, можно было претендовать на олимпийскую сборную, но потом…

– Появились новые интересы?

– И это тоже, – не стала отрицать Старова. – Но кроме того, я стала задумываться над тем, что меня в действительности привлекает? И поняла, что не хочу провести на льду всю жизнь. Мне нравится кататься, я до сих пор часто катаюсь, но не более того. И ещё я поняла, что мне нравится работать с людьми. Выбор факультета был обдуманным, и я ни разу не пожалела, что стала психиатром. Мне интересно и важно заниматься тем же, чем занимаетесь вы, Феликс, – помогать попавшим в беду.

– Обычно про нас говорят, что мы ловим и наказываем людей, – заметил Вербин.

– Наказываете не вы.

– Я о том, как о нас говорят.

– Да, это так, – согласилась Ольга. – Но у каждого преступления есть не только преступник, но и жертва. Вы помогаете этим людям. Кому-то вы помогаете отомстить, кому-то возвращаете веру в справедливость.

– Не я, – вновь уточнил Вербин. И сам не понял, зачем это сделал. – Судья. А на том этапе многое может случиться. Иногда бывает, что вера в справедливость утрачивается навсегда и я ничего не могу с этим поделать.

– Вообще ничего? – обронила Ольга.

– Вообще.

– Это, должно быть, ужасно.

– А у вас всегда получается задуманное?

– Почти всегда.

– Можно только позавидовать.

– Я стараюсь не брать на себя больше, чем могу унести.

– Вы можете выбирать.

А офицер полиции просто обязан расследовать всё, что попадает ему на стол, независимо от того, может он это унести, или нет.

– Понимаю вас. Простите. Тогда так: с того момента, как вы ловите преступника, и до того момента, как судья выносит приговор, вы дарите людям веру в закон и справедливость. А дальше – как получится. – Старова выдержала короткую паузу, после чего призналась: – Наш разговор… не этот, а первый… заставил меня задуматься. Не сразу, конечно. Сразу я расстроилась. Смерть, особенно смерть такой молодой девочки, как Виктория, не добавляет оптимизма… Затем я стала думать о том, зачем вы ко мне пришли, ведь я давно не работаю с Викторией… не работала… к тому времени. Виктория обратилась к другим специалистам, которые владели более полной и свежей информацией, а от меня толку не очень много. На первый взгляд. А потом я поняла, что смерть Виктории связана с её расстройством, не знаю как, но связана – ничто другое не привело бы вас ко мне. – Пауза. – Я права?

– Да, – подумав, ответил Феликс. – Вы умны, Ольга.

И подумал, что ни Нарцисс, ни Марта не стали расспрашивать его об этой связи. О возможной связи. До сих пор Вербин даже радовался отсутствию этих вопросов, но теперь задумался над тем, почему их не было?

– Вас это удивляет?

– Меня это радует.

– Потому что я вам помогаю?

– Потому что терпеть не могу общаться с идиотами.

– Но часто общаетесь?

– Как все, – пожал плечами Вербин.

– Приходится терпеть?

– Это неправильное определение, – медленно произнёс Феликс. – Мне приходится с ними работать, вытаскивать из них информацию, если это свидетель, или признание, если преступник. А свои мысли и уж тем более своё отношение я оставляю при себе. Не сомневаюсь, вы можете сказать то же самое.

– Профессиональный подход.

– Профессиональный подход.

– Давайте вернёмся к нашему делу, Феликс, – мягко предложила Старова. – Как смерть Вики связана с её расстройством?

– Убийца в точности воспроизвёл кошмар, который Виктория переживала в своих видениях.

– Белое платье, куклы…

– И слишком большая доза героина.

– Вы уверены, что речь не идёт о самоубийстве?

– Уверен.

– Больше не стану спрашивать.

– И ещё я уверен, что сейчас об этой детали знают только участники расследования, убийца и вы.

– То есть, рассказав эту деталь, вы совершили должностное преступление?

– Не совсем преступление, но наказание прилететь может.

– Я вас не подведу, Феликс, обещаю, что никому ничего не скажу. – Ольга мягко улыбнулась Вербину. – Зато теперь всё встало на свои места… Вы решили проверить всех, кто знал о расстройстве…