Девочка с куклами

– Вас бы это удивило?

– Пожалуй, да.

– Почему?

Нарцисс остановилась и внимательно посмотрела Вербину в глаза.

– Вы не можете назвать себя сильно верующим и уж тем более – воцерковленным человеком, но считаете Православие частью себя. А себя – частью Православия. Вы понимаете, что для вас это ощущение необычайно важно, но не думаете о нём, поскольку оно – естественно. И в силу естественности не вызывает желания поразмышлять или покопаться в нём – зачем? Ведь это важно. Для вас. Для вашего понимания себя в мире. И ничто на свете не изменит для вас важность этого ощущения – никакие скандалы или разоблачения. Потому что вы идёте к Богу, а скандалы и разоблачения от нанятых другими конфессиями «разоблачителей» не способны испачкать ваш путь к Нему. Вы не воцерковлены, но не снимая носите крестик, который давным-давно надел на вас человек, которого вы любите.

– Это важно, – очень тихо повторил Феликс.

Настолько тихо, что Нарцисс не должна была услышать его слова. Но она их почувствовала.

– Наш разговор заставил вас задуматься о смерти?

– Не настолько, чтобы я начал её бояться, – пошутил в ответ Вербин.

– И чем закончились ваши размышления?

– Снилась всякая дрянь.

– Простите, что испортила вам ночь.

– Это уже в прошлом.

– Вы уверены?

– Сегодня мне ничего не снилось.

– Сегодня и не могло, – обронила Изольда.

Возникла короткая пауза, после которой Феликс улыбнулся и спросил:

– Неужели по мне заметно?

– Очень заметно. – Нарцисс ответила на улыбку. – И не нужно быть ведьмой, чтобы понять, что сегодня ночью вам было хорошо. Так хорошо, как давно не было. А может – никогда.

– Давно, – поправил ведьму Вербин.

– По-настоящему хорошо?

– Как должно быть.

– Поэтому заметно.

Они вновь помолчали, а затем Нарцисс подвела Вербина к левой стене, на которой висела очередная маска.

– Я не просто так спросила вас о Венеции и карнавале, Феликс. Мало кто знает, но самая знаменитая маска венецианского карнавала – баýта, которую вы видите перед собой, имеет ещё одно название – Маска смерти.

– Никогда об этом не слышал.

– Думаю, вы никогда этим не интересовались, – мягко улыбнулась Нарцисс.

– Вы меня поймали, – не стал скрывать Вербин, разглядывая маску на стене.

Очень простую, белую, с оттопыренной верхней губой, позволяющей владельцу есть и пить, оставляя лицо скрытым. Баута не казалась зловещей, какой, в представлении людей, должна быть Маска смерти. Строгая. Простая. Но чем дольше Феликс смотрел на неё, чем лучше представлял скрытое под ней лицо – не важно чьё! – тем жёстче становились белые черты бауты, а провалы вырезов для глаз, казалось, вели в саму Преисподнюю.

– Завораживает, правда? – прошептала Нарцисс.

– Есть такое, – так же тихо ответил Вербин.

– Я не понимала бауту до тех пор, пока так же, как вы сейчас, не оказалась перед ней один на один. Что вы видите под ней, Феликс?

– Тьму.

– А ведь она совсем не страшная, ведь так? – Судя по тону, ведьме понравился ответ Вербина. – Пока не приглядишься.

– Она страшна тем, что совсем не страшная.

– Именно так, Феликс – вы почувствовали. Бауте не требуется ужасающая раскраска или характерные черты чудовища, вроде рогов или клыков, ей вообще ничего не нужно, ведь её носила сама Смерть. И оставила в ней малюсенькую часть страха, который мы перед ней испытываем. Баута впитала совсем немножко Смерти, но стала совсем, как она: ты не думаешь о ней, не обращаешь внимания, но стоит приглядеться – и волосы начинают шевелиться, а сердце сковывает ледяной холод. Даже в жаркий день.

– Это просто маска, – сказал Вербин, не отрывая взгляда от чёрных провалов глаз, в которых иногда сверкали последние вспышки давным-давно погасших звёзд.

– А ещё люди верили, что, надев бауту, можно спрятаться от Смерти, стать для неё невидимым.

– И обрести бессмертие?

– Не уверена, что маска настолько сильна. – Нарцисс негромко рассмеялась. – Обмануть ненадолго, ускользнуть, когда Смерть совсем рядом, заполучить ещё немного времени.

– Интересная легенда.

– Самые интересные легенды имеют под собой реальную основу.

Она ответила таким тоном, что следующий вопрос Феликс не мог не задать:

– Видели Смерть?

– Поэтому так ею увлечена.

– Расскажете?

– Вам действительно интересно?

– Вы хотите об этом рассказать.

Они по-прежнему смотрели на маску, но им казалось, что друг на друга.

– Вы правы, Феликс – хочу, – призналась Нарцисс. – И хочу рассказать именно вам, потому что чувствую, что совсем недавно вы стояли совсем рядом со Смертью. Это не значит, что вам что-то угрожало, вы просто каким-то образом оказались совсем рядом… И она смотрела на вас. – Ведьма помолчала. – Вы знаете, о каком случае я сейчас сказала. Но я не спрашиваю: сочтёте нужным – расскажете.

Вербин молча кивнул.

И поймал себя на мысли, что мгновенно понял, о чём говорит Нарцисс – о летнем путешествии, когда он приехал на Байкал, а Кри приехала с ним. И они стояли рядом, но в разных водах священного моря, и не могли стоять вместе. Потому что Кри больше нет.

– Что же касается моей истории, то она и проста, и сложна одновременно. Я увлечена смертью, потому что была мертва.