Девочка с куклами

– … Я не знаю, где я, но точно знаю, что это комната. Я не знаю, где она находится, не знаю, как в ней оказалась, но мне становится страшно. Я не боюсь темноты, я просто знаю, что мне должно быть страшно. И мне страшно. Я ничего не слышу – в комнате полнейшая тишина, и она пугает. Тишина означает, что вокруг никого нет, но она пугает. Потому что тихо так, будто вокруг меня собрались все чудовища, которые ходят по нашей планете. Я их не чувствую, но мне кажется, что они рядом. Я почему-то знаю, что они должны быть рядом. Я не понимаю размеров комнаты, но думаю, что она небольшая. Я не касаюсь стен, но уверена, что они гладкие, наверное, бетонные. Я точно знаю, что не деревянные. Комната не в лесу. И не в многоэтажном городском доме. Я не знаю, где комната, в которой нет света.

Женщина сидела посреди не очень большой комнаты, стены которой были украшены изображениями и масками разнообразных тварей. Казалось, на несчастную смотрели все монстры, которых успели придумать люди за всю свою историю: рогатые, уродливые, клыкастые, с вытаращенными глазами… кровожадные.

В комнате горел яркий свет, но женщина его не видела, потому что в её комнате царила тьма. И в этой тьме она говорила сильным, уверенным голосом. Своим прошлым голосом.

– Я ощущаю себя в маске. И это странно, потому что я не ношу маску. Я с детства не любила маски, после того как в первый и последний раз надела её на новогодний праздник в детском саду. Это была обыкновенная маска какой-то зверушки, но мне показалось, что я стала ею. Зверушкой. Я испугалась и разрыдалась. Я до сих пор помню те слёзы. Мама меня успокоила, я доиграла представление, но с тех пор не надела ни одну маску. А теперь я в ней. И маска придаёт уверенности, барьером отделяет меня от окружающей тьмы. Я чувствую себя абсолютно защищённой от того мгновения, когда вспыхнет свет. Яркий. Не солнечный, это я знаю точно, потому что окон в моей комнате нет – электрический или волшебный свет, которому обязательно настанет время вспыхнуть, чтобы я увидела монстров. Всех сразу. Которые бесшумно и беззвучно прячутся в кромешной тьме маленькой комнаты и становятся видны, когда включается свет. Включается свет… И я вижу их морды, похожие на маски. Я вижу маски, под которыми они прячут морды – ещё более ужасные. И я среди них. Но я знаю, что спряталась надёжно, и потому спокойна. Моя маска столь же отвратительна, как окружающие, что делает меня похожей, но не делает ими. Ведь они прячут морды, а я – лицо. И мне не нужно ничего произносить – свет включился, но в комнате по-прежнему царит тишина и неподвижность. Даже глаза ни у кого не двигаются. Даже дыхание не нарушает тишину. Кажется, меня окружают скульптуры, но я чувствую, не знаю, но чувствую, что это не так. Их неподвижность временна. Вокруг меня настоящие монстры. Я неподвижна, неподвижна даже глазами, но те, кого я вижу неподвижными глазами, – уродливы и страшны. В маленькой комнате собрались все чудовища мира. Среди них есть люди, чьи лица скрывают маски, обыкновенные вроде бы люди, но видимые в прорезях масок глаза выдают монстров. У этих людей глаза жестоких, алчущих крови тварей, и я… и я понимаю, что мои глаза не такие. Я могла бы сойти за плохого человека, прячущегося под маской монстра, но я не такая. Мои глаза могут меня выдать, могут рассказать, что я не чудовище. И мне делается страшно. И очень-очень холодно. Но не от страха, а потому что передо мной вырастает фигура в чёрном плаще, чья маска являет потустороннюю смесь человека и зверя. И взгляд пронзает меня. И тишина нарушается обвинением: «Ты – человек!» Монстры расступаются, а я не могу пошевелиться. Он кладёт руку мне на грудь, и я чувствую, что он берёт меня, мою душу. Это невозможно описать – это нужно пережить. Всё, что меня наполняло – эмоции, чувства, образы, память – не исчезает. Он копирует их, а затем перемешивает, и всё, что было внутри меня, становится калейдоскопом. Картинкой из обломков, которая каждый раз разная, но никогда – целая. Я не могу сосредоточиться и вспомнить хоть что-то. Вот отец подбрасывает меня, маленькую, вверх, к самому небу, откуда я с визгом скатываюсь с горки – чтобы оказаться в объятиях будущего мужа – объедаюсь вареньем – новое платье, восхитительно алое, мне к лицу – впервые на мотоцикле, ветер в лицо, как тогда, на горе, я стою на горе, на лыжах – прыгаю в воду – то был бортик бассейна, на котором ждёт мама… не помню… Мысли путаются. Это мои мысли, чувства, воспоминания, но они запутаны так, что теряется всякий смысл. Он забрал мою душу.

Женщина замолчала. Мгновение просветления закончилось, и она вновь вернулась к разглядыванию маски. Пребывая во тьме ярко освещённой комнаты. Неспособная сложить расколотую на миллиарды обломков душу. Всё равно что мёртвая.

Но живая.

– Вот, чего мы не поняли: она не должна была умереть в той комнате, она должна была сойти с ума.

– И у неё получилось.

– Да, у неё получилось.