Девочка с косичками

Он берет перьевую ручку и чернильницу и набрасывает на бумаге ресторан, дорогу к лесу и лесные тропинки. Места, где спрячутся они с Виллемсеном и где буду караулить я, он помечает крестиками, а тропу, по которой должна идти Трюс, – стрелочкой.

– А если он захочет пойти по другой тропе? – спрашивает Трюс.

– Тогда Фредди свистнет, она будет стоять здесь… – Франс указывает на крестик. – Свистеть в пальцы умеешь?

– Конечно, умеет, – отвечает за меня Трюс.

Я пронзительно свищу, сунув в рот большой и указательный пальцы.

– Свистнешь один раз – и мы переменим позицию. Смотри, Трюс, здесь ты войдешь в лес… – Палец Франса скользит по бумаге. – На самом деле тут всего одна тропинка. А у этой развилки спрячемся мы. Твоя задача – завтра к семи вечера привести туда фрица.

Трюс бледна как мел. Руки недовольно скрещены на груди.

– А что это вообще за фриц? – спрашивает она ледяным тоном. – Почему от него надо избавиться?

У меня перехватывает дух. Только теперь, когда Трюс произнесла эти слова, до меня доходит, что с ним сделают. Я тут же вспоминаю маму. Не убивайте. Никого, даже злодеев.

– Он полицейский из СД, который допрашивал «Гёзов», – отвечает Франс.

– И что?

– Один из них умер от пыток еще до казни.

Трюс на миг умолкает.

– От его руки?

Франс кивает.

– Он привязал парня к батарее и раскалил печку докрасна.

– Откуда тебе это известно?

– У меня есть в полиции человек, он на нашей стороне, передает мне информацию и…

– И мы должны верить на слово, что он на нашей стороне? – перебивает его Трюс.

– На нашей, – уверенно говорит Франс. – А что до эсдэшника, то он сейчас работает в Харлеме. Трудится не жалея сил, если ты понимаешь, о чем я.

– А имя у него есть? Как его звать?

– Генрих…

– Генрих Гиммлер, – шутит Вигер.

Остальные смеются.

– Краузе. Генрих Краузе, – заканчивает Франс. – Ну так что? Согласна?

Трюс угрюмо смотрит на него.

– Как далеко можно зайти, чтобы… – Она поднимает глаза к потолку, подыскивает слова, но не находит.

– Что бы ты сделала, если бы на кого-то напал лев? – спрашивает Франс. – Прикончила бы льва.

И правда, думаю я. Тот фриц – настоящий зверь.

– К тому же, – говорю я Трюс, – не мы с тобой его ликвидируем.

– Ликвидируем, – поправляет Франс.

– Ну да. Не мы с тобой, Трюс.

– Если ему не помешать… – Франс беспомощно разводит руки.

– Другого пути нет, – резко говорит Вигер. – Мы можем обратиться в полицию, но они с ним заодно.

– Мы хотим предотвратить смерть невинных людей, – объясняет Тео. Иногда он говорит как пастор на проповеди. Немного торжественно и всегда доброжелательно.

– Это я понимаю, – отзывается Трюс, – но…

– Полиция на службе у немцев, Трюс, им больше нет веры. – Франс повышает голос. – Террористы для них – это мы. А этому типу они позволяют пытать людей.

Трюс медленно кивает.

– Жаль, что мы не можем посадить его в тюрьму, – говорит она. – Было бы правильнее.

– Было бы, – соглашается Франс.

– Да, но это невозможно. – Я вытягиваю ниточку из обивки кресла.

– Увы, есть только один способ его остановить. – Франс смотрит на Трюс, вскинув брови. – Ну так как?

– Ладно, – холодно отвечает Трюс.

Пригнувшись к рулю, Трюс несется на велосипеде домой, будто за ней гонятся. Я трясусь на багажнике, ухватившись за него руками в толстых носках вместо варежек. Изо рта вылетают облачка пара. На полдороге Трюс устает и снижает темп.

– И как мне, по-твоему, быть, Фредди? – тяжело дыша, спрашивает она. – Как соблазнить такого типа?

Я прыскаю, но тут же жалею об этом. Трюс никогда не просит у меня совета.

– Дура ты! – сердится она. – А ну как он мне не поверит?.. Что тогда?

Она замедляет темп. Вихляя, проезжает по луже.

Да, что тогда?

– Франс же дал тебе поддельные документы? Возьми их с собой, – говорю я.

– Ну, это самой собой, – бурчит она.

– Тебя не арестуют, Трюс. Ты же не нарушаешь закон.

Стоит полная луна. Так светло, что в канале Лейдсеварт блестит вода, и я думаю: все пройдет хорошо. Все получится.

– А что, если его не… – Трюс останавливается, но потом продолжает: – Он ведь сможет меня опознать. – В ее голосе слышится страх.

Как бы я хотела ей помочь!

Трюс молча едет дальше. Когда мы въезжаем на нашу улицу, раздается вой воздушной тревоги.

– Поторопись! – визжу я.

Прямо над нами гудят моторы самолетов. Бомбардировщики, хотят смести нас с лица земли! Мигом отсюда! Нужно поскорее убраться с улицы. Когда мы с Трюс заползаем в каморку под лестницей, уже грохочут зенитки. В ожидании сигнала об окончании бомбардировки мы с Трюс и мамой тихонько переговариваемся. Мама сообщает, что завтра поедет к дедушке с бабушкой в Амстердам. Вернется только в понедельник. Я притворяюсь сонной и опускаю голову на колени, но на самом деле во мне зреет хитрый план.

6

– Вы прекрасно можете посидеть дома одни.

Мама говорит это беспечным тоном, но выпросить у нее семьдесят центов мне удается легче обычного. Теперь я могу осуществить свой план!

– Знаешь, что мы будем делать? – говорю я Трюс, пока мама наверху собирает вещи.

– Что?

– Пойдем в кино.

Трюс мотает головой.