Девочка Рустама

— …

— Это твое окончательное решение? Потому что я бы попросил тебя подумать! И нет, я не повышаю на тебя тон, — он почти рычит.

Голос Рустама злой. Необузданный. Дикий.

— Я знаю, что это позор и угроза для нашей семьи. Но отец! Это ее первая беременность. После прерывания она может больше никогда не иметь детей. Я узнавал.

Я похолодела. Сердце мое готово было вылететь из грудной клетки, ведь не было никаких сомнений: они говорят обо мне.

Семейство Басмановых решает, когда делать прерывание.

За меня решают…

Позор и угроза? Так называют наследников Басмановых?

Боже мой…

— Когда мы с Ковалевой вернемся в город, я хочу видеть его живым. Ты дал мне обещание. Только допрос, потом решим…

А сейчас он говорит о Максиме.

И я понимаю: не было никаких людей! Никого он не отправлял к нам домой!

Бог войны…

Басманов похитил моего брата. Его отец устроил ему допрос, и тогда Рустам узнал о моей беременности. Максим ведь все знает, а под болью только железо не расколется.

А я ведь еще хотела сама сказать…

Хотела его обрадовать, что беременна!

А он от моего ребенка хочет избавиться. Или его отец… или все семейство Басмановых — неважно!

Рустам — бог войны, не более… Это я насочиняла себе сказок, и оттого падать оказалось слишком больно.

Я успеваю только приложиться к стене. Буквально на минуточку… чтобы дыхание восстановить. А разговор тем временем заканчивается. Я это по шагам Рустама слышу. По яростным, злым шагам.

В ту же секунду на своем пути я встретила потемневший взгляд.

Я глотала слезы, а бог войны был несдержанно зол.

— Вот так ты зовешь этого ребенка? Позор и угроза? — хриплю несдержанно и зло.

Глава 25

— А ты, я смотрю, все знала и молчала, — цедит Рустам в ответ.

Он невероятно зол.

Точно бог войны.

Его глаза темнеют пуще прежнего, но здесь смелость покидает мое обессиленное тело.

И тогда я срываюсь с места. Срываюсь и бегу — бегу, что есть силы. По ступеням вверх я вылетаю на палубу, минуя кабину, в которой засел капитан. Не поможет мне даже капитан — здесь все по правилам Басманова.

— Стоять! — раздается рев позади.

Я торможу лишь у самого носа. Задыхаюсь и впиваюсь холодными пальцами в поручни. Испугавшись упасть, я торможу лишь у самой воды!..

Здесь я подарила Рустаму подвеску… дьявол, он был так рад! Здесь я хотела сказать ему о беременности. Дурочка наивная, он ведь и без тебя все знал!

Все сложилось, пазл в голове сошелся. Теперь я знаю, почему брат не отвечал на мои звонки. Его уже допросили.

Вопрос только в одном: жив ли он еще или?..

Боже мой! Максим! Хочется плакать и стонать от боли… неужели он мертв? Неужели в этом мире я осталась одна?!

— Полина! Стой на месте! — предупреждение, не иначе.

Но Рустам был еще слишком далеко, чтобы успеть меня спасти.

Не раздумывая, я решительно схватилась за поручень. Холодный такой, скользкий поручень. Ладони мои стали влажными от волнения, но это не помешало мне забраться высоко-высоко по лестнице.

Я забралась. Куда — сама не ведаю. Зачем здесь это строение? Все равно, лишь бы быть подальше от Басманова.

— Куда ты… я тебе что сказал?! Полина! — снизу остается разъяренный Рустам.

От его рева у меня перехватывает дыхание, а слезы текут без остановки. Я смахиваю влагу одной рукой, второй — держусь за поручень. Крепко держусь. И только тогда понимаю, как высоко я забралась. На самый верх. На максимальную вершину его чертового судна.

И вода внизу — черная — совсем добра мне не желает.

Как и Рустам, который хочет отправить меня на аборт.

Я была в этом уверена. Иначе интерпретировать его разговор с отцом было просто невозможно.

— Твою мать, ты куда залезла?!

Его голос кажется мне еще более злым, чем в разговоре с отцом.

Мне становится страшно. Ото лжи своей страшно, от того, что он знает о моей беременности…

И в голове только одна мысль бьется.

Если он на аборт меня отправить хочет, то я прямо здесь умру.

— Мне только кулак разжать, Басманов… — хриплю я высоко над палубой, — только ногой оступиться, и я труп.

Смотрю на дьявола сверху вниз. Он до меня нескоро доберется, даже если рискнет и полезет. Я за секунду вниз улечу. А тут высоко, здесь вот и флаг рядом. Зачем только на судне такой высокий подъем?

— Что ты услышала, родная?! — сжимает кулаки и неотрывно смотрит на меня.

Приценивается, какие шансы у него есть.

Да никаких. Я сюда минуту лезла, а спрыгну за секунду.

Ты проигрываешь на 59 секунд, Басманов.

— Все услышала. Все, что нужно. Разворачивай свою яхту, Рустам!

— Я же сказал, с мотором что-то…

— НЕ ЛГИ МНЕ! — кричу, заливаясь слезами, — заводи и разворачивай! Иначе прыгну! Ты ведь специально меня держишь здесь, да?!

— Я тебя убью, Полина. За твою выходку и угрозы — убью…

Его взгляд обещает расплату.

И я понимаю: терять уже нечего. Его отец убьет моего брата, а меня отправит на аборт. Сын — не глава семейства, перечить семье не может. Тем более, такому влиятельному отцу.

Я не выдерживаю и плачу.

Буквально захлебываюсь слезами.

Не думала, что моя жизнь закончится так страшно и безнадежно.