Девочка по вызову

Я села в гостиной и стала наблюдать за тем, как она нервно ходила по квартире. Она включила видео и поставила фильм почти сразу же, как я вошла, затем принесла бутылку «Сэм Адамс» и пластиковый бутылек из-под минеральной воды, который превратила в трубку. Я сделала затяжку, и меня немедленно захлестнули приятные ощущения, которые я еще не успела забыть.

Не успев толком завязать беседу, она остановила магнитофон и спросила у меня:

- У тебя есть видеокамера?

- Нет, - ответила я заинтригованно. - Зачем? Что ты хочешь снимать?

- Да так, ничего. - Она щелкнула зажигалкой, снова затянулась и задержала дыхание. Потом положила новую порцию крэка и делала затяжки одну за другой. Затем самодельная трубка все-таки перекочевала ко мне. Я поняла, что Софи значительно увеличила свою дозу с тех пор, как мы виделись в последний раз. На одну мою затяжку приходилось четыре или пять ее. С моей точки зрения, в этом не было ничего особенного. Я сама старалась относиться к курению кокаина разумно и каждый раз, делая затяжку, обещала себе, что она будет последней. Ну, хорошо, еще одну, и все. Поэтому меня не смущало то, что Софи не давала мне много курить. Это было даже удобно.

Плохо было лишь то, что она сама курила практически без остановки.

- Просто тут есть один парень, - сказала Софи не глядя на меня и стараясь подать эту информацию как что-то малозначительное. - Он сказал, что заплатит мне, если я буду снимать кино. Ну, знаешь, всякие там порнографические штуки. Я с парнями, я с девушками.

Если бы у тебя была камера, ты тоже могла бы ко мне присоединиться. Хочешь, я могу тебя с ним познакомить? Он сказал, что за все заплатит. Это такая работа, понимаешь? Ты не просто один раз снимешься, а будешь делать это снова и снова, столько раз, сколько захочешь. - Она пожала плечами. - Ерунда, Джен, не обращай внимания.

Я не знала, что ответить. У меня был постоянный клиент, Уинни, с которым я встречалась в мотеле «Чишолм». Он тоже хотел снять меня на камеру.

- Я никому не буду это показывать, - говорил он с честным лицом. Уинни даже предлагал мне деньги за то, чтобы записать наши с ним встречи: как я его ласкаю, как он меня трахает. Он говорил, что в этом нет ничего страшного, и потом, эти кассеты дали бы ему возможность развлечься между визитами в «Чишолм».

Смешно, но, пытаясь доказать мне, что он достоин доверия, Уинни предложил посмотреть кассету с ним и еще одной девушкой Персика.

- Ей очень понравилось сниматься, - уверял он. - Особенно ей нравилось заниматься перед камерой анальным сексом.

Я не стала спрашивать его, не обещал ли он ей, что не будет показывать эту кассету никому другому.

Ни за какие деньги мира я не согласилась бы оставить документальное и легкодоступное свидетельство того, чем занималась.

Я с жалостью посмотрела на Софи. Ей бы это тоже не пошло на пользу, но в тот момент я отчаянно жалела, что у меня не было камеры. Мне очень хотелось что-нибудь сделать, чтобы стереть выражение боли с ее лица. Она бы неплохо смотрелась на видеопленке. Многие добропорядочные расисты хорошо относятся к цветным женщинам в постели.

Какое-то время мы молча смотрели фильм, потом Софи сказала что-то об акценте Франца Мак-Дорманда, который она с трудом понимала, и я начала рассказывать о скандинавских поселениях в Миннесоте и в Северной и Южной Дакоте. Постепенно мы снова стали разговаривать. Снег, акценты и даже довольно мерзкие убийства, чередовавшиеся на экране, не имели для нас никакого значения. Мы сидели и в счастливом забвении изливали друг другу свои мысли, как это бывало раньше. Почти так же. «Было очень похоже», как говаривал мой урод-любовник.

Только перед уходом я заметила, что в квартире не хватает мебели. Видно, до этого момента я была слишком занята переменами, произошедшими с самой Софи. Она сразу же отмахнулась от моего вопроса.

- Я просто устроила распродажу, - сказала она. - Зачем мне был весь этот хлам?

Я оглядывала ставшие незнакомыми гостиную и прихожую, не зная, что на это ответить. Мне было совершенно нечего сказать.

Вишневая этажерка в углу, тяжелый буфет с затейливой резьбой…

- А как же твой стол? - спросила я наконец. - Как же ты берешь работу на дом?

Только тогда она рассказала мне, что произошло.

* * *

На следующий день, с трудом вытерпев борьбу с бессонницей и напряжением, я пригласила на обед одного из моих коллег по колледжу.

- Честно признаюсь, - сказала я ему по телефону, - не сочти меня расисткой, но я хочу поговорить с тобой именно потому, что ты китаец. Мне нужна помощь, а ты - единственный человек из Китая, которого я знаю.

Генри не обиделся. Он был очень добр и предельно прямолинеен.

- В той ситуации, которую ты описала, у девушки нет никаких шансов. Оставшись в Китае, она никогда не добилась бы ни высокого положения, ни уважения. Да она сама не стала бы этого ждать. Ей мешало бы чувство вины за то, что она навлекла позор на свою семью.

Я уставилась на него во все глаза.