Девочка по имени Зверёк

В кустах, густо разросшихся на склоне иссохшего русла, спал какой-то человек. Тэдзуми увидел его сапог, беспечно выставленный наружу. Возможно, с обратной стороны, от дороги, спрятавшегося и не было видно, но он явно не продумал все до конца: обойди кто вокруг и встань на место, где стоял сейчас Тэдзуми, убежище сразу будет раскрыто.

Тэдзуми молча, рассуждая сам с собой, пожал плечами: «Мне-то что? Интересно, конечно, кто это и зачем прячется. Но ведь любопытство – дурное качество!» И он твердо зашагал дальше, правда, как учил отец, «оставив позади свои уши», то есть, внимательно прислушиваясь, не раздадутся ли за спиной подозрительные звуки. Предосторожность оказалась нелишней: он успел сделать лишь пару шагов, как за его спиной не то что зашуршали, а прямо-таки затрещали кусты. Услышал бы и глухой! Тэдзуми махом извлек меч из ножен и прыжком развернулся, выставив оружие вперед и приняв стойку «готовность к отпору». Человек, пытавшийся приблизиться к Тэдзуми со спины, с воплем отпрянул. Но и Тэдзуми издал вопль:

– Проклятие! Опять ты?!

Перед ним стоял тот самый монах-христианин, которому он несколько месяцев назад дал денег. Францисканец тоже узнал его. Правда, испытал при этом иные, чем Тэдзуми, чувства:

– Мой молодой друг! Как я рад видеть вас!

– Не могу сказать, что наша радость взаимна, – невежливо буркнул Тэдзуми, убирая меч в ножны, и, от досады повысив голос, снова воскликнул: – Если бы я пошел по дороге, за экипажем той госпожи, я бы не встретил тебя! О, Будда, что за выбор я сделал! Кстати, ты сам что здесь делаешь?

– Пробираюсь в направлении Киото, обходя по возможности населенные пункты, и дальше на запад.

– Не слишком же быстро ты пробираешься! – усмехнулся Тэдзуми.

– Да, обстоятельства не благоприятствуют мне, – признался францисканец и тут же спохватился: – За исключением встречи с вами, мой друг.

– Ты потерял много времени.

– Я сильно подзадержался, это правда, и все это время, можно сказать, я жил на ваши средства. Но думаю, не терял времени даром: за эти месяцы мне удалось – с Божьей помощью, разумеется, – раскрыть немало сердец к свету евангельских истин.

– Вот, значит, на что ушли мои деньги.

– Нет-нет! – Христианин даже испугался предположению Тэдзуми. – Я знаю, что некоторые мои несчастные собратья пользовались бедностью крестьян и подкупали их для обращения в новую веру, но, клянусь, я не подкупал никого! Слово истины само открывало сердца и умы!

– Знаешь, наш сёгун тоже не терял времени даром и издал еще один очень строгий указ относительно вас, христиан. Вы слишком активно стали совать нос во внутренние дела нашей страны. Кое-где крестьяне перестают выполнять свои обязанности и бунтуют.

– Мои собратья по вере, иезуиты, появились здесь первыми очень давно, много десятилетий назад. Их проповеди японцы слушали охотно и с большой почтительностью. Приходили даже буддистские священники! Но приходится признать, – францисканец сокрушенно вздохнул, – что иезуиты проявили слишком много ненужного рвения, вмешиваясь в политику и другие внутренние дела.

– Сначала иезуиты, потом францисканцы. Это что, секты? И похоже, меж вами нет согласия?

– Не секты, ордена-братства! Они выполняют различные задачи, служа одному, Единому, Богу. И хотя между людьми и правда бывает несогласие, но в главных вопросах мы едины.

– Как бы то ни было, указ сёгуна придется выполнить вам всем.

Францисканец немного помолчал и проговорил (нисколько не смутившись!), а в голосе его появились интонации, приятные Тэдзуми: твердость, уверенность в себе, бесстрастие:

– Нас, христиан, гонениями не устрашить. От грехопадения и доныне дьявол изводит род людской своими нападками и сеет вражду как между народами, так и меж отдельными людьми. Особенно он ополчается против тех, кто несет другим слово истины. Но нас не устрашить! Христиане – воины Христа.

Последние слова очень понравились Тэдзуми. Христиане – воины? С этим следует разобраться.

– Как, ты сказал, тебя зовут?

– Луис Сантъяго. Падре Луис Сантъяго.

– Первые звуки твоего имени мне не выговорить. Руис-сан?

– Ну, пусть будет Руис. К этому мне не привыкать: для вашего языка у меня неблагозвучное имя. Но я так и не знаю вашего имени.

– Накаёри-но Тэдзуми. Тэдзуми. Разрешаю тебе звать меня так.

– Рад познакомиться, Тэдзуми, – как ребенку, улыбнулся падре.

– Мне пора идти, так что на этом и расстанемся.

– Господь наш Иисус Христос да пребудет с тобой, мой друг!

– Кто этот Иисус, которого ты поминаешь?

– Он Бог!

– Ваш бог?

– Пока ты не знаешь, что и Твой!

– Мне он не нужен, с меня довольно наших богов, к которым я привык с детства.

– Вот именно! Твои убеждения – сущее детство!

– Но-но! – прикрикнул Тэдзуми. – Если ты только позволишь себе…

Он схватился за рукоять меча – падре Луис отпрянул.

– Что ты! Нет! Но если бы я мог рассказать об Этом Человеке, Иисусе Христе, для чего Он пришел в мир, ты бы, я верю, не отринул Его!

– Что это за человек, которого ты называешь богом? Ваше воплощение Будды?