Девочка Лида

- Ты знаешь, кто такая Катерина Петровна?

Лида кивнула.

- Катерина Петровна - моя родная сестра, а вам она - тетя родная. Она добрая и хорошая, ее следует любить. Если ты не любишь, что же делать! Верно, после полюбишь. Но слушаться... - Мама на минуту остановилась и продолжала тихим, серьезным голосом: - Слушаться ты ее должна, Лида. Понимаешь, должна.

Лида исподлобья быстро взглянула на маму, еще ниже опустила голову и промолчала.

- Мама, я буду любить тетю Катерину Петровну, коли ты хочешь, - ласково заговорила Любочка, зашла с другой стороны и прижалась к маме розовым личиком.

Мама хотела что-то ответить, но в эту минуту в дверях показалась кумачовая рубаха Дмитрия. Дмитрий объявил, что извозчики дожидаются у крыльца.

Все встали. Вбежала Аксюша и стала подавать маме бурнус, калоши, перчатки, башлык. Няня помогала Милочке. Дмитрий вышел в сени, вместе с извозчиком вынес и положил в пролетку чемодан и мешки.

Дети смирно стояли и во все глаза смотрели на то, что делалось вокруг них.

- Готово-с, барыня. Совсем-с, - сказала Аксюша и застегнула последнюю пуговку на мамином бурнусе.

- Готово, дитятко, - промолвила няня, опуская Миле вуальку на лицо.

- Что, все готово? - спросил папа у Дмитрия.

- Готово-с, - ответил и Дмитрий.

- Ну, а готово - значит, пора. - Папа хотел было идти, но няня вдруг остановила его.

- Присесть-то было бы надо перед путем, - промолвила она очень серьезно.

Папа улыбнулся, однако сел. За ним сели и все: и дети, и Матрена с Аксюшей, и Дмитрий, и кухарка Аннушка, тоже вдруг появившаяся в комнате.

- Половина десятого, не опоздать бы! - сказал папа, поднимаясь со стула. - Прощайтесь скорее. Ребятишки, целуйте маму, да не тормошите слишком. Ну а что же это никто не плачет! Ну, Люба, Коля, ну скорей. Ай-ай! Ай-ай-ай!..

Папа закрыл лицо рукой и сделал вид, будто плачет.

Люба смотрела на него с улыбкой и полными слез глазами, как бы не зная, что делать: смеяться или плакать. Но вдруг взглянула на Лиду и разразилась горькими рыданиями. Жени держался все время за ее юбку, увидал слезы и тоже заревел.

Няня с укоризной махнула на папу рукой, сделала знак Матрене, чтоб она утешила Жени, и повела скорее маму под руку из комнаты.

Сели на извозчиков. В маминой пролетке подняли верх, и маминого, лица уже не видно - видны только ноги да низ юбки. Папа стоит подле, заботливо усаживая маму. Милочка осторожно и ловко влезает в другой экипаж. Аксюша бегает кругом, подправляет, подсовывает то одно, то другое.

С крыльца сходит няня с озабоченным, строгим лицом. Она уже заносит на подножку большую ногу в резиновой калоше, чтобы сесть, но вдруг оглядывается на дом, спускается, подходит к маме и говорит ей что-то. У пролетки опускают верх. Мама поднимается и, опираясь одной рукой на плечо няни, другой крестит детей, собравшихся с Матреной у открытого окна. Видно, что она насилу стоит; слезы текут у нее по бледному лицу и капают на белый башлык. Няня тоже подозрительно моргает, сжимает губы, а ветерок относит ей на глаза концы черной шелковой косыночки, повязанной поверх белого чепца.

Сели. Поехали. На повороте видна еще маленькая ручка Милочки в перчатке; она машет носовым платком. Но вот завернули за угол, ничего не видать...

- Ах мама, милая мама! Ах няня, нянечка, сердце мое!

Лида не плакала, она спрыгнула с окна и, не слушаясь Матрены, побежала одна наверх, в детскую.

ГлаваV

- Ах, как скучно! Просто сил нет. Ну что это за тоска за такая! Все уехали. Право, я не знаю, что делать от скуки! - И Любаша зевала так, как будто было по крайней мере десять часов вечера.

А было всего только семь, и вечер был прелестный: солнышко садилось, дневной жар уменьшился, повеял ветерок.

- Матрена, поведи нас гулять, пожалуйста, - сказала вдруг Лида.

- Ну куда это еще! - с неудовольствием отозвалась Матрена. - Погуляли поутру - и будет.

- Да что поутру! Поутру гораздо хуже, а теперь... Ты погляди только, как чудно теперь! Пойдем, пожалуйста, Матрена.

- А в самом деле, на улице теперь хорошо, должно быть. Вот бы пойти, - сказал Коля, перевешиваясь в окно.

- Матрена, что ж ты ничего не отвечаешь? Пойдешь ты? - продолжала просительным голосом Лида.

- Ах, да отвяжитесь вы от меня! Куда это еще идти? Темно скоро станет, сейчас спать пора. Вон уж Жени и то спит.

- И не думает он спать!

- Все равно, сказано - не пойду. Нашли время гулять!

Матрена уселась поплотней в свое кресло, сложила руки на животе и закрыла глаза. Видно было, что, если бы не Жени, она бы с удовольствием заснула.

- Няня пошла бы, я знаю, непременно пошла бы! - заговорила нервным голосом Лида. Щеки у нее покраснели; она хотела что-то прибавить еще, но удержалась.

- Ах, какая скука! - снова вздохнула Любочка. - Лида, расскажи нам что-нибудь. Сказочку... А то я, право, не знаю, что делать.

- Что тут рассказывать! Кто теперь сказки сказывает!.. Зимой сказки сказывают, а теперь надо бегать, гулять.

- Да что же делать, когда не хочет она! Ничего, Лида, ведь мы скоро на дачу поедем, там нагуляемся. А теперь расскажи что-нибудь. Голубонька, душечка!

Лида покачала головой.