Девочка из страны кошмаров

Город, точно сошедший с иллюстрации к какой-нибудь детской книжке, в первые мгновения поражал своей тишиной и безмятежностью; но уже через пару секунд глаз замечал подвох. Здесь не было ничего настоящего: не слишком тщательно выполненные декорации изображали улицы и дома, и даже небо представляло собой огромный кусок холста с намалеванным на нем солнцем и облаками. Стоило заглянуть за фасад, как взгляду открывалась пыльная фанера, проволока и грубые, занозистые, наспех сколоченные доски. Повсюду застыли манекены, вернее — огромные, в человеческий рост марионетки: мужчины, женщины, дети… Ближайшие выглядели почти неотличимыми от людей: лишь полная неподвижность выдавала их искусственное происхождение. Но чем дальше углублялась Кларисса в этот странный театральный мирок, тем меньше оставалось сходства: парикам из конского волоса пришло на смену мочало, вместо стеклянных глаз на лицах поблескивали пуговицы, и сами куклы становились все более гротескными и бесформенными, точно набитые соломой чучела. Тафту и бархат сменила раскрашенная гуашью мешковина. Ведущие от рук и ног марионеток нити сходились к окошку колокольни. Изящной островерхой башенки на самом деле не существовало — она была нарисована на заднике декорации, но окно было настоящим. Осторожно отогнув холст, Кларисса заглянула за изнанку: пыльный горбыль, леса в несколько ярусов… В темноту уводила веревочная лесенка. Осторожно цепляясь за перекладины, она поднялась наверх — и очутилась в крохотной грязной каморке. Отсюда весь городок был виден как на ладони. На полу, спиной к ней, сидел маленький светловолосый мальчик. Время от времени он бессмысленно трогал одну из нитей — и тогда какая-нибудь марионетка внизу на миг приходила в движение.

— Ты что тут делаешь?! — строго спросила Кларисса.

Эффект сказанного превзошел все ее ожидания: мальчишка вскочил, словно подброшенный невидимой пружиной, и обратил к вошедшей искаженное ужасом лицо.

— Не-е-ет!!! — протяжно завизжал он. — Тебя здесь не-е-ет!!!

— Но я здесь, как видишь!

— Не-е-ет!!! Ты ненастоящая!!! Вы все ненастоящие!!! Настоящий только я-а-а!!! — продолжал визжать мальчишка; маленькое личико побагровело от натуги — и тогда Кларисса шагнула к нему, от души размахнулась и влепила пощечину. Крикун ошеломленно замолк, из глаз его брызнули слезы — а в следующий миг, проскочив мимо девочки, он с обезьяньей ловкостью соскользнул вниз и исчез среди декораций. Кларисса озадаченно потрогала нити, зачем-то собрала их в пучок. Тонкие, словно рыболовные лески, они едва заметно вибрировали от прикосновений; ощущение было неожиданно приятное, даже сладостное — но одновременно отталкивающее… «Это что-то очень важное; не знаю почему, я просто чувствую это», — подумала девочка. Внезапно окружающее померкло. Она пережила краткий момент полной потерянности — и с несказанным облегчением ощутила под ногами уличную брусчатку.

Она по-прежнему была в нескольких шагах позади господина Эгре; но что гораздо важнее — Кларисса ясно ощущала связующие их нити: незримые, но абсолютно реальные. Она подняла руку, поправляя волосы, — и идущий впереди механически повторил этот жест… У Клариссы перехватило дыхание. «Интересно, могу ли я…» Ответ пришел еще до того, как она сформулировала вопрос, — да, это возможно. Тонкие пальцы девочки пришли в движение, перебирая струны души, невероятным наитием отыскивая среди них нужные… «А вот теперь, господин Эгре, мне придется стать по-настоящему плохой!»

— Дядя Эгре, подождите, у меня шнурок развязался! — попросила малышка.

— Давай я тебе помогу, — Франто Эгре наклонился…

На шелковую перчатку упала маленькая темная капля.

Пару секунд он недоуменно смотрел на нее, потом поднял взгляд. Лотта улыбалась; а под подбородком у нее зияла еще одна улыбка — широкая щель, прямо на глазах обрастающая бахромой кровяных струек.

— Что-то не так, дядя Эгре? — Малышка испуганно глядела на его искаженный лик.

Почему вы на меня так смотрите? Ведь я ваша дочь… И вы знаете, что это значит. Вы помните остальных своих дочерей, господин Эгре?

С хриплым воплем маньяк оттолкнул девочку и бросился прочь, на ходу сдирая заляпанные кровью перчатки. Редкие прохожие изумленно оборачивались ему вслед.

Через два квартала господин Эгре перешел на шаг. Сердце колотилось в груди, словно у загнанной лошади; лицо стало мокрым от пота.

— Все в порядке. Все в порядке. Это просто… Моя голова, все дело в ней. Нужен покой, хотя бы несколько дней абсолютного покоя и безмятежности… А сейчас я должен вернуться и попросить прощения у малышки… Придумать что-нибудь…