Девочка из снов (СИ)

День, на который мы назначили стрельбы, необычайно ясный. И пусть неприменение оружия — важный показатель профессионализма работников оперативной группы, уметь обращаться с ним они все же обязаны. Мы оттачиваем стандарты, когда мое внимание привлекает знакомый отблеск. Когда столько лет работаешь снайпером в составе разведгруппы, вырабатывается безошибочное звериное чутье на опасность и потенциальную угрозу. Никто из готовящих нас инструкторов не может объяснить толком природу этого чувства, но, тем не менее, никто его не отрицает. Хорошо обученный снайпер вроде меня может на расстоянии обнаружить цель по колыханью травы или таким вот отблескам стекол оптических приборов. Настолько обострено его зрение и натренирована наблюдательность. И может, даже не видя этой самой цели, её снять. Но! Я ведь не знаю, кто ведет наблюдение. И с какой целью.

Мысли тонут в звуках выстрела. Мужики и не думают останавливаться.

— Эй, смотри, прямо в яблочко! Ну, надо же! — восхищенно цокают.

— Сворачиваемся. Отходим за тот валун… — тихо командую я.

Мужики молчат, ничего не понимая, и не торопятся выполнять команду. И только Акай решается возразить.

— Какого черта! Что случилось, начальник?

Кто-то может усомниться в том, что это возможно, но я буквально слышу шелест пули. В тот же миг, сорвавшись с места, я что есть сил отталкиваю Темекая в сторону. Не будь он таким боровом, пострадал бы меньше. Я поднимаю ствол и делаю несколько выстрелов вслепую. Мужики стоят, открыв рты.

— Ложитесь, идиоты! — ору я.

Защитного цвета куртка Акая пропитывается алым. Я разрываюсь между желанием погнаться за стрелком и необходимостью оставаться на месте. Защищая своих людей.

— Думаешь, это кто-то специально? — подползает ко мне Аким.

— Да.

— Убью, когда доберусь. Шакалы… — сипит Акай. Я ощупываю его рану, понимая, что его планам, возможно, и не суждено сбыться. Крови слишком много. Не буду врать — мелькает мысль, что, может, оно и к лучшему. А потом… Не знаю. Наверное, включаются вбитые в подкорку инстинкты защитника. И вместо того, чтобы дать Темекаю умереть, я делаю все, чтобы спасти старого хрена.

— Степаныч, Аким, нужно его дотащить до машины.

— Они… и вчетвером… меня не дотащат, — сбиваясь, сипит Темекай. Я слабо представляю, за счет чего он держится. И почему до сих пор не потерял сознание. Но такая сила воли не может не вызывать уважения. Уважения, мать его так! — Я сам.

— Черта с два! Ты не сможешь… — рычу я, затыкая рукой дыру в его животе, и… ошибаюсь. Поддерживаемый двумя мужиками, Акай все же кое-как, пошатываясь, встает на ноги.

— Твою в бога душу мать! — шиплю я и сам подныриваю ему под руку. — Аким, подгони машину как можно ближе! Быстрей, что ты встал?!

Акай все же теряет сознание. И на заднее сиденье мы заталкиваем его всем миром. Мои руки по локоть в крови. И это вовсе не фигуральное выражение.

— Его не спасти. До ближайшей больницы езды часа два. А на кочках…

— Везем его к Сане!

— Она не хирург…

— У нее наверняка есть лекарства, которые помогут ему продержаться до города.

Белая как мел Сана встречает нас на пороге, будто почувствовав что-то неладное. Я безумно по ней соскучился, но прямо сейчас смотреть на нее страшно.

— Ч-что случилось? — спрашивает она, стуча зубами.

— В него стреляли. Ты должна помочь довезти его до города. Ну же! Соберись! — я бы даже ее встряхнул, если бы в этот самый момент не продолжал зажимать рану Акая ладонью. Но, к чести Саны, она довольно быстро приходит в себя. И, наверное, потому, что мы все сработали без промедлений, Акай пережил дорогу до больницы. А может, помогло то, что все время лёта, пока я сидел за штурвалом Темекаевского Робинсона, Сана честно его реанимировала.

Воздух между нами покалывал и вибрировал, а в шуме вертящихся лопастей мне чудился знакомый гортанный голос.

Глава 18

Сана

Я должна признаться. Я терпеть не могу больницы. Особенно такие, будто застывшие в далеком прошлом. В смысле те, до которых еще не дошли бюджетные средства, потому что их распилили еще на выходе. Выкрашенные краской стены, потертые дерматиновые кушетки и стойкий аромат самых дешевых септиков навевают на меня слишком много неприятных воспоминаний. Обычно я их гоню. Но теперь не знаю, стоит ли. Моя действительность, кажется, еще хуже.

Я очень хорошо помню, чем закончился тот раз, когда я позволила своему безумию вырваться на свободу. И даже понимая, что вряд ли та история повторится, я не могу избавиться от страха, что за мной придут. Каждый шорох, каждый даже самый незначительный звук заставляет меня вздрагивать.

По-хорошему мне нужно уйти. Но я чувствую себя такой разбитой, что не могу пошевелить и пальцем. Слишком много сил от меня потребовал… обряд? Господи, ну что за бред? Почему это вновь со мною случилось? Что стало тем самым спусковым крючком? И как так вышло, что это сработало? Я же врач. Я знаю, какие ранения просто несовместимы с жизнью! По всем показателям Акай должен был умереть.

Может, я правда что-то могу? Может, эти голоса… Голоса духов мне вовсе не чудятся?

Ну, да. Давай, убеждай себя, ненормальная!