Девочка из черного мрамора

Тамара прерывисто вздохнула. Бесполезно. Ей все равно не поверят. Она как тот мальчик, который кричал: «Волк!» Это уже третья школа, на которую она жалуется, – конечно, родители считают, что дело в ней и только в ней.

– Нет, не уверена. – Тамара приложилась лбом к холодному оконному стеклу, сквозь которое было видно темную гладь озера. – Вообще-то это могла быть хищная птица. Она могла уронить лису мне на подоконник. В местной группе писали, что здесь водятся хищные птицы… Орлы и еще кто-то.

Воцарилась тишина, и Тамара почти увидела, как ее родители переглядываются и пожимают плечами.

– Точно? Может, все-таки обратиться к учителям?

– Не надо. Я просто ошиблась. Извините, что напугала.

– Мы очень за тебя волнуемся. И готовы в любой момент тебя забрать, если для этого будет повод. Но нужно четко понимать, что, если уехать сейчас, это будет большой шаг назад… Настоящее поражение.

– Да, мам, я понимаю. – Тамара нетерпеливо вздохнула. Все вышло именно так, как она и боялась, и слушать долгие рассказы о том, сколько для нее делают и как ей желают добра, Тамаре совсем не хотелось.

Интересно, что, когда у нее поднялась температура, родители готовы были тут же за ней примчаться, но когда болеет не тело, а что-то внутри нее, это кажется им ненастоящим, несущественным, невидимым.

– Созвонимся завтра, – только и успела сказать мама, прежде чем Тамара оборвала ее поспешным «Ага, пока!» и положила трубку.

Пустой темный класс тонул в сумерках. Они укрывали Тамару, как холодное вязкое одеяло. Она зябко повела плечами и поняла, что еще никогда не чувствовала себя такой одинокой.

Глава 35. Я все видел

Пальцы впивались в рыхлую землю, в стороны летели крупные мокрые комья. Тамара то и дело останавливалась, сдувала со лба мешающие ей пряди, вслушивалась в темноту. Темнота отвечала влажным шепотом листьев, сонным плеском воды и собственным сбившимся дыханием.

Наконец небольшая ямка была разрыта, а Тамара порадовалась про себя, что недавно шли дожди, но при этом еще не успели ударить заморозки. Заново завернутый в пакет труп лисы ухнул в черное земляное нутро. Тамара потянула влажную горку и быстро забросала трупик комьями почвы. Прихлопнула ладонями, потопала сверху для верности, накидала мокрых и безжизненных, как тряпочки, листьев. Отошла в сторону, пытаясь понять, не бросается ли эта могилка в глаза. Сейчас, в темноте, сказать было сложно, и Тамара решила, что придет завтра и посмотрит еще раз. Нельзя было, чтобы кто-то увидел, узнал. Особенно она.

За спиной что-то затрещало, потом зашелестело, как рукав куртки о тело: вж-вж. Тамара подпрыгнула, обернулась, сжимая зубы, чтобы из них не вылетел визг. Сзади ничего не было. В следующее мгновение что-то закрыло луну, и без того, как в вату, завернутую в плотные облака, и тут же пропало. Тамара почувствовала, что дрожит. А еще ощутила, какой нелепой была эта затея: продираться одной сквозь парк, рыть трясущимися от холода пальцами могилу и надеяться, что тут, где каждый сантиметр темноты вибрирует от чужого присутствия, тебя никто не заметит. Но ничего умнее она все равно не могла придумать, а оставаться в комнате с мертвой лисой тоже не собиралась.

Тамара посмотрела на свои руки, попыталась отряхнуть их от земли и лисьей крови, но тщетно: грязь только размазывалась по коже, под отросшими ногтями образовалась жуткая черная кайма. Джинсы и пальто тоже были перепачканы. Надеясь, что никто не застанет ее в таком виде, Тамара заспешила обратно к зданию школы: она понятия не имела, как будет объяснять, что делала, если ей начнут задавать вопросы. Скажет, что упала?

Парк словно нехотя выпустил ее из своих дрожащих, влажных, тенистых объятий. Тамара набрела на тропинку, вьющуюся вдоль пруда, и, то и дело оглядываясь, шагала вдоль кромки воды. Ей хотелось сорваться на бег, но каждый раз, как она ускоряла шаг, ей казалось, что камушки под ее подошвами шуршат оглушительно громко. Наконец и парк, и пруд остались позади, Тамара пересекла лужайку перед зданием школы, стараясь держаться в тени, чтобы из окон ее никто не увидел.

– Снова ты, – раздалось из темноты, и в следующее мгновение в лицо Тамаре ударил луч света.

Она прикрылась руками. Сначала ей показалось, что на нее направили прожектор, как в фильмах про сбежавших преступников. Но когда Тамаре удалось разлепить слезящиеся от света глаза, стало понятно, что это просто фонарик на телефоне. А сам телефон держит в руках Артем Самбуров. Его лица против света разглядеть не удалось, но зловеще сияли отражающие полосы на рукавах куртки, ее подоле и капюшоне. Восхитительно! Просто великолепно!

– Что ты здесь… – выдохнула Тамара, не понимая, радоваться ей, что это всего лишь Самбуров, или, наоборот, насторожиться.

– Нет, это ты мне скажи, что ты здесь делаешь? – усмехнулся Артем, не убирая фонарик. – Шляешься где-то по ночам, хрен знает что делаешь. Что у тебя с руками?

– Не твое дело! – Тамара огрызнулась и сделала шаг в сторону, чтобы выйти из-под прицела фонарика.