Девочка из черного мрамора

Стремянка все так же стояла прислоненной к стене. Тамара, боязливо оглядевшись, схватила ее и, стараясь не шуметь, потащила к своей комнате. Повозившись немного, раскрыла лестницу прямо рядом с кроватью, удостоверилась, что она стоит крепко, метнулась к столу и выискала в нижнем ящике пенал, в котором нашелся канцелярский нож.

По стремянке Тамара взлетела, забыв о том, какая она обычно неуклюжая. Оказавшись на верхней, седьмой, ступеньке, она как раз уперлась макушкой в потолок. Нож скользнул по ткани один раз, второй – и Тамара увидела длинный, чуть расходящийся в стороны порез, напоминающий рану на коже. Там, за краем, проступала темнота. Тамара застыла, пытаясь осознать, что она вообще творит, но уже через мгновение решилась и, зажмурившись, запустила в потолочную рану руку. Что-то посыпалось ей за шиворот, побежало крошечными лапками по спине. Тамара взвизгнула и едва не потеряла равновесие: стремянка качнулась вбок, но устояла. Отдышавшись, Тамара увидела, что ее волосы усыпаны белой крошкой, мелким мусором, деревянными щепками. Никаких жуков и паутины.

Пальцы снова устремились в отверстие, коснулись прохладной шероховатой поверхности, пробежали в одну сторону, потом в другую. Ничего. Тамара уже готова была поверить, что там, наверху, нет никакого чердака и все, что она слышит, – это просто дождь, который стучит по крыше, или скрип старых перекрытий. Но тут рука коснулась дерева. Выпуклый бортик, за ним большой деревянный квадрат и – Тамара растянула порез, чтобы удостовериться, – металлическая ручка в виде кольца.

Тамара ухватила ее и ужаснулась: зачем это все? Она испортила школьный потолок, украла лестницу, собирается вломиться без разрешения в очередную закрытую дверь. Если об этом узнают, ее точно не возьмут больше ни в одну школу. К тому же она понятия не имеет, что ее ждет наверху. А это может быть что угодно – от трухлявых досок, которые провалятся под ее весом, до… Тамара споткнулась на этой мысли, вспомнив лицо, которое видела под водой.

Но с другой стороны, если она не поднимется сейчас на этот чертов чердак, то так и не поймет, что с ней происходит. Так и не поймет, что происходит здесь, в этой школе, или происходило раньше. Кто жил здесь много лет назад и куда он делся, почему закрылся интернат, который устроили здесь двадцать пять лет назад, как это связано с Озеровым и почему его рисунок так похож на то, что неожиданно стала рисовать сама Тамара…

Она решилась, хоть никогда и не считала себя смелой. Лучше так, чем умирать от страха каждый раз, как за стеной слышится скрип. Все лучше, чем неизвестность. Тем более что сейчас утро, а утром, когда солнце уже взошло, ничего страшного не случается. Все же знают, что свет убивает чудовищ, а маньяков прогоняет обратно в их темные сырые логова.

«Правда, именно в чье-то логово я, кажется, и собираюсь вломиться».

Не послушавшись этой мысли, Тамара толкнула дверцу.

Глава 19. Все пропадают

На логово чудовища или серийного убийцы чердак был не очень похож. Тамара не без труда – пару раз стремянка под ней опасно качнулась, угрожая рухнуть с высоты полутора метров, – сумела подтянуться за край чердачного люка, повиснуть и втащить себя внутрь.

Поднявшись на ноги и стряхнув с пижамы пыль, она поняла, что стоит в луче мягкого света, который течет сквозь маленькое и грязное слуховое окошко, вокруг кружат сотни пылинок. Ноги, одетые только в носки с пандами, стояли на грязном деревянном полу, и Тамара тут же пожалела, что в спешке проигнорировала обувь. Здесь запросто можно наступить на какой-нибудь ржавый гвоздь или осколок стекла, а воспаление или столбняк уже куда опаснее, чем эфемерные монстры.

Размеры чердака определить было трудно – свет из окошек не мог дотянуться до стен и дальних уголков. Несмотря на то что половину пространства занимали старая, укрытая пыльными чехлами мебель и заколоченные деревянные ящики, поставленные друг на друга, помещение казалось довольно просторным. Достаточно просторным, чтобы здесь спрятаться.

Тамара потопталась на месте, сделала несколько шагов в одну сторону, потом в другую, кончиками пальцев отогнула прислоненную к большому комоду картину и, увидев потемневший от времени натюрморт, поставила его на место. Если осматривать здесь все, уйдет целый день, а может, и не один. Тамара вслушивалась в мутную застоявшуюся тишину, пахнущую сыростью, пылью, деревом и старыми тряпками, и с каждой секундой все больше убеждалась, что сюда уже много лет никто не поднимался, а она зря поддалась истерике и испортила ремонт в своей спальне. Теперь придется думать, как скрыть то, что она натворила.

Тамара повернулась к открытому люку, но дойти до него не успела. Ее ухо уловило тихий сдавленный скрип, потом механическое дз-з-зы-н-нь и глухой стук чего-то небольшого, твердого и, кажется, тяжелого. Доски едва уловимо задрожали, и Тамариных больших пальцев, спрятанных под носками с нарисованными на них пандами, коснулся исцарапанный шарик из темного дерева.