Девочка из черного мрамора

– Да… Правда, родители стали немного… другие, что ли. У мамы появилось много новых подруг, и мне они не очень нравились. Они постоянно рассказывали про своих детей – как они хорошо учатся, куда ходят, чем занимаются. Мама хотела, чтобы я общалась с ними, брала меня на какие-то встречи, которые они устраивали. Экскурсии, бранчи, ланчи, квесты. А мне там было не очень. Ну то есть сами экскурсии и квесты очень даже, но все эти идеальные дочери маминых подруг…

– Ваш заказ, пожалуйста. – Возле столика появился официант с полным подносом. Забренчали тарелки, чашки и приборы.

Тамара жадно накинулась на свой жюльен и брускетту, жалея, что заказала так мало. Соня тоже уплетала обед за обе щеки, так что ненадолго вокруг их столика повисло молчание.

– Взгляни! – Соня отложила вилку, промокнула губы салфеткой и показала куда-то за спину Тамаре. – Это твой рисунок?

Та обернулась, ощупала взглядом несколько открыток и фотографий в рамочках.

– Где?

– Да вот же…

Тамара посмотрела внимательнее и поняла, что рот ее сам собой открывается, выпуская наружу безмолвное «О-о-о…». Акварельная миниатюра, совсем небольшая. Полдюжины больших черных лебедей, хлопая крыльями, кружат по пространству листа, а среди них, обнимая себя за плечи, стоит хрупкая девушка. И по подолу ее белоснежного, сотканного из перьев платья, словно разлитая краска, ползет вверх чернота. Лицо девушки подозрительно напоминало лицо танцовщицы из Тамариной «Пляски смерти», да и сама манера, в которой был сделан рисунок… Те же воздушные штрихи – будто изображение сдувает ветер, те же цвета – многочисленные оттенки голубого и серого. И снова эти черные перья. Везде они…

– Нет, не мой, – только и смогла ответить Тамара, пытаясь сообразить, как такое могло случиться.

Тут она заметила, что рисунок подписан мелкими аккуратными буквами: «Противостояние добра и зла. А. Озеров, 12 лет».

– Озеров?! – Она почти прокричала эту фамилию, так что пара человек за соседними столиками обернулись.

– Что? Андрей Евгеньевич? – Соня подошла поближе и, протерев очки салфеткой, с минуту разглядывала рисунок и подпись. – Почти уверена, что это какое-то совпадение. Хотя выглядит все довольно странно, должна признать.

– Да уж. Подожди, сейчас проверим.

Тамара разблокировала смартфон, вбила в поисковой строке «Андрей Озеров» и полистала результаты. Несколько старых заметок о том, что некий педагог Андрей Озеров открыл в подмосковных Люберцах детский развивающий центр, спустя пару лет – статья о том, что один центр превратился в сеть благодаря авторской методике, которая помогает раскрыть в подопечных таланты. Тут уже Озеров предстал перед читателями не безликим набором букв, а собственной персоной. Тамара узнала обаятельную широкую улыбку, темные волнистые волосы, серые глаза. Дальше нашлась страница в фейсбуке. Фотографии из путешествий, из театров, с пробежек и марафонов, загородных велосипедных прогулок, занятий виндсерфингом. Постановочные снимки, на которых Андрей Евгеньевич работает в роскошном кабинете: темное дерево, зеленое сукно, тисненные золотом корешки книг, сверкающие дорогие запонки, безупречно подогнанный по фигуре пиджак, красивый задумчивый полупрофиль на фоне панорамного окна. Репосты новостей о сети детских центров «Одарение», потом об открытии «Мастерской дизайна личности».

– Смотри, он, оказывается, из Калининграда. – Тамара развернула к Соне телефон. – У него на странице написано, что он окончил Калининградский государственный университет, педагогический факультет. Знаешь такой?

– Да. Сейчас, правда, он по-другому называется. Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта…

– Значит, это может быть его рисунок. Уже много совпадений.

– Довольно странно, – нахмурилась Соня. – Андрей Евгеньевич не говорил, что он из Кенига… Откуда-то отсюда. Не могу сказать, что мы с ним много общались в неформальной обстановке, но все же он ни разу этого не упоминал. Тут не написано, из какого он города?

– Нет, ни города, ни школы. Сейчас посмотрю еще кое-что…

Тамара зашла на «Одноклассники» – загадочную и неизведанную зону, на которой, как она была уверена, водятся только те, кто перешагнул сорокалетний рубеж и увлекается закаткой огурцов, рассылкой вырвиглазных электронных открыток и ожесточенными спорами о политике. Андрей Евгеньевич этому портрету совсем не соответствовал, но его страница на «Одноклассниках» тем не менее нашлась. Правда, заброшенная: только одно старое фото и пустая стена.

Тамара уже почти издала разочарованный стон, но додумалась зайти в раздел «Фото» и обнаружила там десяток «фотографий с пользователем». В основном это были поздравления – с Новым годом, Днем Победы, Пасхой. Но среди них нашелся мутный снимок – судя по качеству, сделанный еще на пленочную мыльницу, а потом отсканированный. Человек 30–40 детей разного возраста и несколько взрослых нестройной гурьбой стояли на фоне здания, которое показалось Тамаре подозрительно знакомым.

– Это же наш особняк! – охнула Соня.