Девочка из черного мрамора

Что-то пробежало возле Тамариной щиколотки, она отпрянула и, едва не взвизгнув, устроила целое световое шоу, пытаясь понять, что это было. Может, крыса? Обычная крыса. Большая и мерзкая. Такая, которая вполне способна впиться своими острыми зубами в Тамарину голень. А может, тут не одна крыса, а сразу десяток. Они ведь наверняка здесь водятся.

Снова прикосновение. И Тамара шумно выдохнула: сквозняк. Просто сквозняк, и ничего больше. Коридор закончился высоким арочным проходом, за которым начиналась… еще одна лестница. Тамара отправила луч вниз, на разведку. Он растворился в темноте вместе с нижними ступеньками. Так что нельзя было даже сказать, насколько глубоко придется спуститься.

– Э-эй…

Она простояла несколько мгновений, ожидая, что темнота под ногами откликнется слабым всхлипом или, может быть, парой слов, просьбой о помощи. Но та молчала. Напряженно. Настороженно. Предвкушающе.

Тамара посмотрела на время: 22:45. Все, наверное, уже разошлись по комнатам. Если их пойдут проверять и обнаружат, что ее спальня пуста… Ничего хорошего можно не ждать. Озеров обещал, конечно, что обойдется без вызовов на ковер и жалоб родителям. Но, во-первых, кто из учителей вообще когда-нибудь говорил правду? А во-вторых, здесь проступок будет потяжелее, чем прогул урока или несделанная домашка.

И все же Тамара начала спуск. Это последняя лестница, честно. Если за ней будет еще одна, если девочка не найдется, нужно будет вернуться назад, найти Озерова и позвать на помощь. Всего десяток ступеней. Вряд ли больше. Никому бы не пришло в голову рыть здесь катакомбы глубиной с московское метро. Для чего? Это же просто дом, красивый старинный дом, в котором когда-то жили обычные люди – просто богатые. Ну не стали бы они устраивать здесь подземные гробницы. Или тюрьму для пленников. Или пыточную камеру для всяких чудовищных экспериментов…

Нет, ну что за глупости. Это все температура. И дурацкая история, которую затеял Озеров, – про девочку, спустившуюся в подвал, а потом превратившуюся в чудовище. Ну и темнота. Тамара никогда темноты особенно не боялась – даже когда была совсем маленькая, почти не воображала себе, что из-под кровати вот-вот высунется рука монстра или что стул с наваленной на него одеждой – это вовсе не стул, а что-то горбатое, большое, с длинными, стелющимися по полу руками-рукавами. А вот чего она боялась – так это крови. Мама вечно удивлялась: как же так, ты ведь девочка достаточно большая; если бы большие девочки боялись крови, они бы падали в обморок каждый месяц. Но Тамара ничего не могла с собой поделать. Достаточно было легкого пореза на пальце, чтобы ноги у нее начали подкашиваться, а уж окровавленные бинты или кровь, набранная в пробирку для анализа, и вовсе доводили ее до приступов паники и тошноты. Поэтому, если все-таки приходилось сдавать кровь, она сидела зажмурившись и не открывала глаз до тех пор, пока на руке не появлялась чистая белая повязка, а пробирка с темно-красной жидкостью не пряталась в специальном штативе среди других таких же.

Только вот эта сырая темнота Тамару почему-то пугала. Не так пугала, чтобы завизжать и, размахивая руками, обратиться в бегство. Но достаточно, чтобы напряженно свести лопатки и позволить всяким абсурдным мыслям просочиться в голову. С каждым шагом ей становилось все тревожнее. Начало казаться, что лестница никогда не закончится. Что она, как в «Братстве Кольца», спускается сейчас под горы Мории, прямо к логову огненного демона Балрога. Или, как Алиса, летит все ниже по кроличьей норе. Кто вообще решил, что это добрая детская сказка? История про девочку, которая упала в яму, чуть не утонула, встретила целую толпу опасных психов, отказавшихся понимать, что она говорит, и, наконец, чуть не лишилась головы. И это сказка? Серьезно? Да это самый настоящий хоррор. Тамару эта книга с детства пугала, и она даже не удивилась, когда увидела, что есть парочка жутковатых компьютерных игр по мотивам истории.

Когда Тамара уже почти решила, что пора поворачивать, ступеньки закончились. Судя по тому, как свободно перемещался, касаясь ее лица, воздух, помещение было довольно большим. И за ним, возможно, были и другие комнаты и коридоры, целая галерея. Луч фонарика показал сводчатые потолки, потом какие-то темные конструкции вдоль стен. Тамара присмотрелась и поняла, что это: бочки. Бочки, уложенные в несколько рядов на деревянных полках и подпорках. Тамаре стало стыдно за ее фантазии о пытках и гробницах. Хозяева, наверняка какие-нибудь аристократы, просто устроили здесь винный погреб. И если сейчас в этих бочках хоть что-нибудь осталось, оно, наверное, стоит кучу денег. Интересно, Озеров знает, что у него тут такие богатства?

Тамара осторожно подошла к бочкам и тихонько постучала по одной из них. Но по звуку не смогла понять, есть что-то внутри или нет.

И тут снова… Всхлип? Писк?

– Ты тут? – Тамара встрепенулась, и луч фонаря пустился в пляс по сводчатому потолку, серому каменному полу и растаял в конце зала, там, где сгущалась темнота.