Девочка-яд

Вдруг что-то защекотало лицо. Я попыталась почесаться, но не смогла пошевелить пальцами. Распахнула глаза и тут же пришла в себя. Все понимала, все помнила и осознавала. И Евграфов, сидящий напротив с донельзя довольной улыбкой, впервые за долгое время вызывал во мне не раздражение, а щемящее чувство нежности. Но было это до тех пор, пока я снова не попыталась пошевелить руками, а потом подняться. Ни то, ни другое не получилось. Потому что кисти мои были наглухо привязаны к спинке кровати.

— Какого черта? — воскликнула, вернув к Евграфову рассерженный взгляд. На его лице была ухмылка. И несмотря на вспыхнувшую злость к нему, я не смогла не отметить божественный вид мужчины. Он был практически обнажённым. Сидел на краю матраца в нескольких метрах от меня. Лишь черные боксеры мешали мне увидеть самое главное… то, до чего я вчера так и не добралась.

— Доброе утро, Рыбка. Как спалось? — приблизившись, он коснулся моих губ губами. Сначала нежно, а потом его язык проник в мой рот, заставив голову кружиться. И я бы забыла обо всем на свете, кроме его ласк, если бы не раздражающе неприятное ощущение на запястьях.

— Евграфов, не пудри мне мозг. Какого ты привязал меня? — выдохнула в его губы. Он улыбнулся, отстранившись на безопасное расстояние, и, судя по игривому блеску в глазах, мне не понравится ответ, который он собирается дать.

— Я привязал тебя, потому что знал, ты ни слова правды не скажешь, попытаешься сбежать, — его голос звучал расслабленно.

— Ты смеешься, Евграфов?! — вырвалось у меня, но, судя по его выражению лица, вряд ли это было приколом. Макс был настроен серьезно. Черт.

— Я похож на юмориста?

— Не очень. Но я писать хочу… Выпусти, я схожу в туалет, а потом поговорим.

Макс окинул меня смеющимся взглядом. Ну, конечно, вряд ли он выпустит меня.

— Рыбка, не держи меня за идиота. Я не верю ни одному твоему обещанию…

Закатила глаза. Вздохнула. Но его правда. Глупо было ожидать от него чего-то другого. Я много раз обводила Макса вокруг пальца. И я была ему должна. Сегодняшней ночью он заставлял мое сердце биться чаще. Такое странное, давно забытое чувство. Когда кто-то волнуется о тебе, когда кто-то действительно интересуется тобой и твоей жизнью. Мой отец. Макс напомнил мне его. Папа был таким же непримиримым в некоторых вопросах. Но я была самым важным в его жизни.

— Что ты хочешь знать?

— Кто ты? Какая ты на самом деле? Почему угнала мою тачку и как оказалась в том клубе? Ты не шлюха, тебе там делать нечего было…

— Еще вчера ты называл меня шлюхой, — не смогла сдержать ехидный мешок, вспомнив о вечерней перепалке с Евграфовым. Он нехило задел меня тогда.

— Я был в состоянии аффекта. Так, что скажешь, Рыбка?

— Не называй меня рыбкой. Я на нее даже не похожа, — поморщилась, ощущая досаду.

— Почему? — нагло вздернув бровью, сложил на груди руки. — Судак. Ты самая что ни на есть рыбка. Вкусная, пальчики оближешь… — протянул довольно. Метнула в него взглядом.

— Развяжешь, расскажу…

Он прищурился. Но, немного подумав, все-таки сделал это. Когда мои руки были свободны, я шлепнула его по плечу, заставив ойкнуть.

* * *

Пока принимала душ, размышляла над тем, что ему сказать. Раскрыть все тайны я точно не могла. Макс мог бы пострадать от грязной правды моей жизни. Но кое-что он должен был узнать.

Переодевшись в заботливо оставленную для меня в ванной майку, я вышла в комнату. В груди свербело, но аромат его одежд успокаивал.

На небольшом журнальном столе возле кровати уже дымился завтрак. Макс стоял у окна, смотря вдаль. При виде такой заботы, при виде него и воспоминании ночи… мне стало не по себе. Я не знала, как реагировать. Как вести себя. Со мной такое впервые. Видит Бог, я очень хотела, но дико боялась довериться.

— Оу, это твоя подруга готовила? — не смогла удержаться от шпильки. Знаю, что веду себя как сука, но мне так проще. Он обернулся, скользнул по фигуре горячим взглядом, задержавшись на оголенном участке ног. Мне стало жарко.

— Садись, поешь. Вчерашний вечер был безумием…

Его голос был тихим. Макс не выглядел счастливым. Мне вдруг стало холодно. Он жалеет?

Ничего не ответив, устроилась за столом. На подносе было блюдо с блинчиками и повидлом и пара бутербродов с красной рыбой. Сделала глоток кофе. Он был божественным.

— Я не шлюха. Но и не невинная дева, — собравшись с силами, начала рассказ. Я понимала, что после него Макс может отвернуться от меня. Кому охота иметь дело со столькими проблемами? Но я чувствовала, что должна это сделать. И не потому, что мне нужно попасть на ту вечеринку Веленина и использовать Макса в этих целях. Нет. Я хотела этого сама. Этой ночью я поняла — Макс мне небезразличен. Я снова хочу ощутить это — мурашки от касаний его пальцев, жар от поцелуев. Я хочу снова лежать на его груди и слушать биение его сердца. Я хочу снова почувствовать себя любимой.

— Есть много темного в моей жизни, и если я не рассказываю о нем, то это не потому, что не хочу. Потому что пытаюсь тебя оградить.

Он не сводил с меня внимательного взгляда.

— Не переживай за меня. Я большой мальчик. Справлюсь.

Улыбнулась печально.