Девочка-яд

– Зачем ты мне тогда звонил? В тот день, когда я улетела в Китай, м-м? – и этот вопрос как разрывной патрон бьет мне прямо в сердце. В ее глазах я вижу свой приговор.

Я могу ей соврать, но я не имею на это никакого права.

– Что же ты молчишь? Ты же так хотел поговорить! Отвечай, что ты хотел мне тогда сказать? Трахнуть меня как будто ничего не было или может вообще послать в закат? Это ты считаешь нормой? Что именно я должна прощать? Первое – неуважение, второе – просто свинство. О, просто убирайся отсюда! Это все грязь, и я не хочу пачкаться этим. Пусть это будет только твоя жизнь, мне такого счастья не надо.

Глаза в глаза, и я понимаю, что сегодня диалога не будет. Искра, еще одна, но запала нет. Чтобы я ей не сказал, она для меня не вспыхнет. Все гаснет. И во мне тоже. Ее слова – как стрелы и попадают они точно в цель. Встаю на ноги, киваю ей, а потом на тумбу, где стоит еда.

– Это суп, поешь, пожалуйста.

И ухожу, ловя в спину:

– Ключи оставь!

Ничего не отвечаю, только стискиваю в кармане связку и молча выхожу из квартиры. Звоню Светлане, отчитываюсь как есть, она обещает приехать ближе к вечеру, благодарит меня, но больше ничего не спрашивает. А что? Тут и так все понятно – нас больше нет. Есть я, который на ощупь бредет в темноте и она, которая гасит малейший луч моей надежды.

На первую пару не успел, зашел на вторую. Отсидел все, не проронив даже слова. Парни знали, что дела мои – дрянь, поэтому даже не пробовали лезть ко мне с лишними вопросами. После заехал домой, взял кое-что из своих вещей и зубную щетку, заехал в супермаркет и скупил половину ассортимента, дальше в ресторан за готовой едой, а потом опять двинул туда, где меня даже не ждут.

В квартире стояла абсолютная тишина. Зашел, померил температуру, вышел. Молча. Смотрит коршуном, что-то ворчит. К вечеру опять начинает температурить. Сбиваю, помогает плохо. Заглядываю в куцый гардероб, выуживаю новую пижаму.

– Надо переодеться, Ясь, эта влажная.

Берет при мне телефон и звонит Светлане.

– О, мама, здравствуй! А скажи-ка мне, родная моя, какого черта у Аверина появились ключи от моей квартиры? – последние слова она чуть ли не кричит, – Мама? Что значит позже объяснишь? Когда ты приедешь? Мама? – недоуменно смотрит на трубку и бормочет, – Сбросила.

– Хватит истерить, – смотрю я на нее и вновь протягиваю ей пижаму. Выхожу, а спустя пятнадцать минут возвращаюсь, но уже с очередной порцией легкого бульона.

Послушалась и переоделась.

Ставлю еду на столик у окна, потом возвращаюсь и тут же подхватываю ее на руки. Визжит, что-то пыжится сказать, но ее хватает только на мстительное:

– Ты…ты…

Усаживаю в кресло и начинаю флегматично менять постельное.

– Ешь, – тоном, не допускающим возражений, чеканю я, а потом заканчиваю и покидаю ее спальню.

Вот и все. Не хочет говорить? Ну ничего, подождем, а потом опять пойдем штурмовать неприступную крепость. Достал из сумки ноут и засел за учебу, чуть позже убрал ее посуду, померил температуру. Уже лучше и жаропонижающее давать не стал.

Еще спустя какое-то время отписалась Светлана, что не приедет и добавила подмигивающий смайл. Только что он мне, если, между нами, самая настоящая холодная война?

Легли спать и ночь эта была уже не такая как вчера. Видно, что и вправду ничего серьезного, быстро идет на поправку. Но я все равно спал урывками, прислушиваясь к тому, что происходит в соседней комнате и мерному стуку своего сердца. Глупое. Ясе так легко его обмануть. Думает, что если она рядом, то и все чудесно. Но как же оно заблуждается…

И новый день не принес нам ничего нового. После пар решил убить время и самому приготовить ей еду. Я умел. И вот уже почти все готово, осталось только дойти под крышкой, а в дверь кто-то звонит. Открываю – Светлана. Проходит и вопросительно поднимает брови. Смотрю в упор, и она все понимает. Это какой-то тупик. Снова прохожу в кухню и сажусь за остров, принимаясь тупо ждать, когда женщина навестит дочь и наконец-то покинет эти стены. А дальше я просто пойду туда и, хочет Яся того или нет, но она, черт возьми, будет слушать меня. Снова!

Да она заперлась от меня на тысячу дверей, но я должен постучать в них все, чтобы снова отыскать дорогу к ее сердцу. И доверию.

– Мама, перестань, – слышу я громкий голос Яси и, озабоченно вскакивая, иду в ее сторону, но уже почти у двери замираю, когда понимаю, что речь идет обо мне.

– Дочь, так нельзя, все имеют право на второй шанс, – сетует Светлана.

Топит за меня, Господи, уму непостижимо!

– О, у него он был, и он его эпично про…про…, – теряется с эпитетом, и я улыбаюсь против воли, – в общем, профукал, мама!

Не собираюсь подслушивать и снова поворачиваюсь, чтобы уйти, но на секунду медлю.

– Он же любит тебя, дочка.

– А я его нет. Не любила и не люблю. Ясно? И мне противно видеть его тут! О, Боже, как объяснить? Что мне нужно сделать, чтобы до всех вас это информация наконец-то дошла и усвоилась? Черт! Сколько раз мне необходимо сказать, что он мне не нужен? Любит он? Ну так мне его любовь не нужна. Не нужна! Это правда, мама. И мне плевать, что он будет с ней делать.