Девочка-яд

– Ты, сволота, вальяжно сидел на зоне, а на тебя взгромоздилась какая-то дешевая пластилиновая туфта, что и в подметке нашей Яре не годится. Но тебе было плевать! Ты прямо там, без стыда и совести, шебуршал у нее в лифоне. И смеялся, Аверин. Ты смеялся, пока Ярослава ждала тебя дома и волновалась о том, что ты заболел. Но ты реально больной ублюдок! Реально больной!

– О, Боже! – почти простонал я.

– Бог тебе не поможет, Аверин. Да что уж там, никто не поможет. Ни я, ни мать ее, ни твой отец. У Яры, на фоне всего, что ты сделал с ней, случился такой финиш. Температура под сорок, козел! За что ты так с ней, поступил? За что? Что она тебе такого сделала? Она же тебя, мудака, реально за что-то полюбила. Но за измену она тебя не простит. Никогда не простит, запомни это…

И вот где-то здесь меня окончательно и придавило.

Ни вздохнуть больше.

А в груди сердце рвется на куски и визжит дурниной, потому что ему страшно до одури. Паника, чистая и концентрированная овладело им. Оно боится, что его не примут назад, оно корчится в агонии, только от одной мысли, что больше Ей не нужно…

Глава 67.2

POV Ян

Но окончательно мои кровеносные сосуды забились страхом, когда Евсеев, откинувшись на спинку своего диванчика и уставившись невидящим взглядом куда-то вдаль, попросил меня:

– Я тебя как человека прошу, Аверин, как мужик мужика. Поигрался с ней и хватит. Что тебе баб мало? Вон, каждая вторая к ногам падает. А что не падает, так смотрит влажно. Оставь ты Яру в покое, у нее там, в Китае, все поболит, да отвалится. А ты живи своей жизнью, лишь прошу, не лезь больше к ней.

Я же только в который раз растер ноющую с левой стороны грудь и хрипло, но уверенно и жестко выдал ему:

– Нет.

– Как знаешь, но только нихрена у тебя не выгорит, чувак. У Довлатовой к изменам особенное отношение. Ее отец, прости, Господи, его душу грешную, гулял как черт. Мы же с Ярой детства знакомы. Наши отцы с одной деревни в Москву переехали и бизнес замутили.

– Гнилуша? – переспросил я, все еще прибывая в состоянии нестояния.

– Она самая. Так вот, бизнес шел в гору и все было хорошо, но потом дядя Дима сел на стакан, пристрастился к азартным играм и вообще возомнил себя крутым столичным мажором и все такое. Да, теть Свете изменял по жести он всегда, но последние годы своей жизни просто перешел черту. А еще он оставил жену без последних трусов. Ты знал?

– Нет, – покачал я головой и, казалось бы, даже в размерах уменьшился.

– Да! За долги продал все, что у него было и свою часть бизнеса моему отцу, а потом и помер в бане, как гребаный наркобарон, обложенный продажными бабами и запрещенкой. И знаешь, я обрадовался, когда он откинулся, потому что такому паразиту место только в Аду. Он же последние три года из семьи тянул все, что не приколочено, вымогая у теть Светы даже ее скудную учительскую зарплату, чтобы спустить все на шлюх и выпивку. Вот так они и существовали, – и замолчал, а у меня перед глазами все стояла та картина, где я в клубе весело и беззаботно лапаю ненужную мне телку.

И вот это все увидела Яся? Да мне звездец! Полный и безоговорочный!

– А дальше? – осторожно потянул я у Евсеева правду, ибо четко понимал, что мне ее в полном объеме не расскажет никто. А я оголтело хотел знать о ее жизни все. Все! Чтобы понять Ясю максимально точно, а еще линчевать себя по полной программе за то, что судил ее узколобо и предвзято.

Мудак!

– Ну, что дальше? К теть Свете пришли кредиторы, но не простые, а с подвыпердвертом. Мол, муж скопытился, так давай теперь ты плати по его счетам. И пришлось маме Яры продавать квартиру в центре Москвы и переезжать в Северное Измайлово. Наш отец пытался ей помочь, но та, женщина гордая, ничего не приняла. Самостоятельная, блин! А потом на белом коне нарисовался твой папаня и решил все проблемы, которые свалились на головы, и теть Светы, и Яры. Слышь, Аверин, а как ты такой у папки получился? Он, считай, герой, а ты так, кусок говна на лопате, м-м?

Но я на его оскорбление ничего не ответил, потому что понимал – он, черт возьми, прав. Я трус и лжец. И я своими собственными руками и поступками оттолкнул от себя девушку, по которой давно и безнадежно сходил с ума. Я конченый тупорез. Нет, не так. Я просто конченый.

– Молчишь? – спросил у меня Евсеев и усмехнулся, а потом налил себе еще одну рюмку и залпом ее приговорил, – Ну и молчи дальше, козел!

– Нажрешься же, – безэмоционально предсказал я весьма обозримое будущее.

– Да и плевать, – отмахнулся и вновь принялся жевать кусок сочного стейка.

А я себе места не находил. В груди ширилась и разрасталась черная дыра, которая засасывала меня в водоворот безысходности и отчаяния. Что делать? Куда бежать? С чего начать? Что ей сказать в свое оправдание? Как быть, если она не захочет меня слушать?

Боже!

Махнул официанту и тут же попросил счет. В задницу все эти посиделки. Я узнал все, что должен был, а теперь мне нужно выспаться, протрезветь и попытаться исправить хоть как-то то, что я наворотил.