Девочка и звезды

— Ты выглядишь так, словно тебе не слишком хорошо. — Он был похож на тряпку, которая настолько износилась, что ее можно было использовать только для набивки. Она взглянула на звезду, все еще сверкавшую на каменном полу. — Как ты положишь ее обратно, если даже не можешь до нее дотронуться?

Турин устало махнул рукой в сторону звезды, и вода хлынула из лужи, заставив ту откатиться к ледяной стене. Он сжал кулак и повернул его. Каким-то образом лед втянул в себя половину звезды и начал поднимать ее. Зачарованная, Яз придвинулась ближе, в то время как Турин продолжал заставлять лед медленно течь вверх, поднимая звезду в прежнее положение. Скрип, стоны и небольшие трескучие звуки сопровождали постепенный подъем звезды, лед протестовал так же, как он делал в бо́льшем масштабе, когда по камню двигались огромные пласты.

Оглянувшись, Яз увидела, каких усилий это стоило Турину. В сумерках она почти видела нити магии, соединяющие Турина со стеной. Внезапно он запнулся, тончайшая сеть его магии распалась, и с резким ответом что-то высоко над головой Яз треснуло.

Звезда упала, ударилась о камень и покатилась, остановившись рядом с ногой Яз. Она услышала, как Турин вскрикнул от потрясения, а потом нашел слова:

— Уходи! Быстро!

Звезда сверкала так ярко, что Яз не видела ничего, кроме ее блеска. Ее сила и близость пели в костях, бессловесный рев, прекрасный, но достаточно дикий, чтобы в нем утонуть. Несмотря на небольшой размер и изливавшийся из нее свет, звезда казалась более широкой и глубокой дырой, чем та, в которую она бросилась всего несколько часов назад. Не в силах остановиться, Яз присела на корточки и потянулась, чтобы поднять эту штуку с пола. Свет очертил черные линии костей ее пальцев и розовую дымку плоти вокруг них. Всю ее руку закололо, потом обожгло, но потом ладонь сомкнулась вокруг звезды, такой маленькой, что она почти могла спрятать ее в кулаке.

— Успокойся, — сказала она звезде, потому что ей показалось, что звезда — это бешено стучащее сердце, бьющееся намного чаще обычного. И, внезапно, пламя исчезло, сменившись расплавленным красноватым сиянием, похожим на зарево заходящего солнца. В пещере воцарилась тишина. Раньше она слышала слабую песню звезды, но теперь, когда она исчезла, воздух, казалось, жаждал ее возвращения. Яз поискала глазами Турина и не увидела ничего, кроме черноты, плавающей в остаточных изображениях.

— Что ты сделала? — ошеломленно спросил невидимый Турин.

— Попросила ее помолчать. — Яз моргнула и с облегчением увидела Турина — темную фигуру, движущуюся на менее темном фоне.

— Ты не должна быть способна это сделать! — Его голос звучал испуганно. Изумленно, но испуганно. — Заставь ее снова работать.

Яз подошла вплотную к стене и, вытянув руку, подняла над собой звезду и прижала ее ко льду:

— Дай ей войти.

Магия Турина затрепетала вокруг нее, и лед поглотил звезду так же легко, как если бы она вдавила ее в свежий снег.

— Она все еще не работает! — прошипел он.

Яз отступила назад. Красное свечение звезды придавало льду вокруг нее кровавый оттенок.

— Пой, — сказала она, и в тот же миг свет вернулся, яркий, как никогда.

— Пошли! — Турин схватил ее за плечо, впившись ногтями в обнаженную кожу. — Нам нужно вернуться. — Он потянул ее за собой. — Молись, чтобы никто этого не видел!

Они оба, изнеможденные и спотыкающиеся, вернулись в поселок. Яз обнаружила, что не может перестать зевать, а Турин, казалось, едва держался на ногах.

— Работа со льдом… отнимает у меня кое-что. — Он с усилием выпрямился.

Яз только кивнула и последовала за ним. Ее зрение еще не полностью восстановилось, и сумрак пещеры пульсировал вокруг нее. Среди всего этого таинственный сгусток тени двигался перед ее взором, как человек, окутанный ночью.

— Обычно я не так слаб, — пробормотал Турин. — Но когда я был…

— С Запятнанными, — подсказала Яз.

Он кивнул:

— Я занимался лед-работой, но не я ее использовал. Я был пассажиром в собственном теле. У меня не было практики быть собой… если в этом есть хоть какой-то смысл.

Яз ничего не ответила. Часть ее подумала о Зине, преследуемом демонами, блуждающим где-то там, в черном льду. Другая часть мысленно прокручивала слова Турина. Не было практики быть собой. Она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Всю свою жизнь она была маленькой, но жизненно важной частью единого организма, посвященного выживанию вопреки всему. Как и любой другой член Икта, она выполняла свои обязанности, твердо зная, что в случае неудачи пострадают все. На грани исчезновения каждая ошибка несла могла перенести тебя за эту роковую грань, каждое мгновение бодрствования имело цель, каждый час был занят. Казалось странным, что после того, что должно было стать падением и смертью, у нее — возможно впервые в жизни — появился шанс быть собой.

На окраине поселка Турин обернулся и посмотрел на огромную пещеру, спящую в собственных звездных сумерках. Дюжина отверстий вела из нее в другие пещеры или туннели.

— Это красиво, но, пожалуйста, не уходи в них.