Девочка и гора

— Это был не я, — прохрипел Квелл в знак протеста, желая рассказать о металлическом кубе, который открывался во что-то похожее на собаку. — Я...

Квелла оттолкнула жреца в сторону.

— Ты же видишь, он слишком слаб, чтобы ползти. Это сделал кто-то другой. А теперь дай мне немного пространства, иначе я не смогу его спасти. Он зашел довольно далеко. — Она согнула локти, отталкивая Валака еще дальше назад. Жрец дал рукам упасть, его внимание снова привлекли руины его коллекции.

— Квелла... — Квеллу удалось сжать ее руку своей. Их взгляды встретились. Ее глаза расширились.

— Квелл? Маленький Квелл? Мой Квелл? — Широкая улыбка. — Да?

Квелл кивнул. У него перехватило горло, он не мог вымолвить ни слова, ему было стыдно, что он почти забыл ее, стыдно, что она стала призраком, бродящим по краям его памяти.

— Теперь уже не такой уж маленький! — Она покачала головой. — Мой родной брат... К этому нужно привыкнуть! — Ее лицо стало серьезным, и она перенесла все свое внимание на нож. Тихий крик ужаса донесся до них с другого конца комнаты, где Валак сидел на корточках, просеивая обломки того, что не так давно было душераздирающе красивым и непостижимо старым произведением Пропавших.

— Как... — Квелл задохнулся, когда ее пальцы ощупали твердые мышцы вокруг раны. — Как ты здесь оказалась? И почти не изменилась?

— А, ну... Я много сплю. — Квелла слегка улыбнулась. Тепло распространилось от того места, где ее пальцы коснулись его плоти. — Они будят меня, когда я им нужна. Каждый раз я думаю, что началась война, но нет, это Валак сломал палец на ноге, Секва отморозила ухо или Мекка порезалась, готовя рыбу. — Пока она говорила, тепло под ее пальцами превратилось в покалывание, которое каким-то образом вызывало онемение, как холод, и дрожь, как огонь. Она положила руку на рукоять ножа, и Квелл поморщился, но скорее от предвкушения боли, чем от настоящей боли. — Все будет хорошо. — Теперь в ее улыбке было тепло, как в детстве, когда она брала его на руки и несла вдоль линии санок.

— Сестра... — Он почувствовал, как сталь уходит, но это было что-то далекое. Вместо боли он почувствовал любовь, незамысловатую любовь, которая протекает как подводное течение через семью. За режущей кромкой мышцу покалывало. Квеллу представил себе, что это ощущение того, как органы внутри сшиваются. Он надеялся, что это так. — Моя сестра. —Казалось невозможным, что там, где связь Яз с ее братом увлекла ее в яму, его связь с сестрой превратилась в забвение. Но он был так молод, и воспоминания стали мифом, мечтой, которая преследовала его на протяжении многих лет.

Квелла отбросила клинок, позволив ему со звоном упасть на пол. Она прижала ладонь к ране.

— Какая война? — Когда из него вытащили нож, слова Квеллы вернулись в его сознание.

Хрустнуло стекло, когда Валак резко повернулся к ним, став бледнее, чем когда-либо прежде, хотя Квелл и не предполагал, что такое возможно:

— Не говори об этом!

Квелла нахмурилась.

— Квелл — Икта. — Она сказала это так, как будто это все объясняло. Так оно и было. У Икта не было секретов. Предательства и междоусобицы — роскошь, которую нельзя позволить себе на крайнем севере. Был только один враг, хотя он надевал много лиц: назови его голодом, назови его холодом, назови его ветром или льдом... или просто назови его севером. — Он присоединится к нам, когда мы отправимся на войну. Все Икта пойдут. — Она говорила с полной убежденностью, хотя Икта не воевали. Никто из их народа не умирал насильственной смертью в течение многих поколений. По крайней мере, надо льдом. — Мы собираемся захватить зеленые земли. По крайней мере столько, чтобы мы могли там жить, чтобы было место для охоты и рыбалки. Там тепло, Квелл. У них есть океаны, которые делают наши моря похожими на капли воды. У них есть животные, которые живут на земле. Там нет льда, только... зелень. Куда ни глянь, везде еда. Ты можешь просто протянуть руку и взять ее.

— Откуда ты все это знаешь?

Квелла улыбнулась, как будто он все еще был ее младшим братом, ребенком, задающим детские вопросы:

— Мы видим это во сне. Скрытый Бог показывает нам, что есть там, на юге.

— Но разве там уже не живут кланы? — спросил Квелл.

Квелла нахмурилась; она выглядела озадаченной, как будто пыталась уловить ускользающую мысль. Затем она просияла:

— Для этого и существует война.

— Ты убьешь, чтобы забрать то, что принадлежит им? — Квелл попытался сесть и обнаружил, что на этот раз действительно может. Бок все еще болел, но боль уже не была того калечащего типа, который требует повиновения. Теперь это было скорее сильно сформулированное предложение. — До последней встречи я никогда не встречал никого, кто верил бы в зеленый мир, а теперь, спустя несколько дней, ты ожидаешь, что я убью людей, которые там живут, чтобы занять их место?

Квелла встревоженно покачала головой: