Девочка Давида

Жасмин побледнела, а ее красивые губы поджались — будто она вот-вот заплачет.

Я отвернулся, стискивая челюсти. Видеть ее слезы не мог, особенно когда она плакала по-другому.

— Меня предупредили.

— Ничего не понимаю.

В ту ночь я отпустил Жасмин в ванную, а сам принял курьера. Мальчишка за дверью нервно дергался, когда передавал мне пакет из ресторана, и я сразу понял, что он чужак и дело нечисто.

Тюрьма научила меня быть готовым ко всему. Я рывком потянулся к поясу, но пистолет не понадобился. Парень убежал, не став дожидаться лифта.

В ванной шумела вода, и я вспомнил о Жасмин. Оставлять ее одну и бежать за курьером было непозволительной роскошью — это могла быть многоходовка.

Я остался из-за Жасмин, хотя и знал: надо было догнать.

Быстро запер дверь, заглянул в пакет и…

— Я нашел записку.

— Какую?

Жасмин совсем поникла. Она ничего не понимала.

Я тяжело вздохнул: если бы эта девчонка рассказывала мне больше, чем скрывает, я бы давно разгадал ее.

Но Жасмин покрыта тайнами с ног до головы, поэтому открывать черный ящик придется насильно.

— Меня предупредили, что ты протащила яд в мой дом и собираешься грохнуть меня по заказу. Вместе с боксами еды лежал броник. Это был намек, что если ты не отравишь, то выстрелишь. И кровь бутафорская.

От правды Жасмин то бледнела, то краснела… за ней было приятно наблюдать. Если не вспоминать, что эта девочка — натренированная убийца, я почти боготворил ее.

И вместе с тем хотел убить.

— Когда я склонилась, ты не дышал

Я покачал головой: девочка хваталась за остатки разума. Не признавала, что проиграла.

— Ты пыталась нащупать пульс, но бросила мою руку сразу, как только поняла, что натворила. Это стало твоей ошибкой. Твое чувство вины. Твои извинения, — заключил жестко.

Жасмин метнула задумчивый взгляд.

— Слабым нет смысла стрелять — все равно не убьют.

— Я не слабая.

— Я слышал твои стоны извинений. Только от них твоя жизнь не станет сказочной, Жасмин. Хотела убить — надо было добивать.

Я заглушил двигатель, затормозив у нужного дома. Когда Жасмин назвала свой адрес, я сначала поверить не мог.

Жасмин живет в доме, в котором я был однажды.

И дорогу я помнил, как свои пять пальцев.

Когда я спросил, сколько лет она владеет этим домом, Жасмин сказала, около двух. Небольшой поселок вдали от города внушал доверие: здесь росли высокие деревья, стояли однотипные дома и, вроде как, было безопасно.

Если не знать, что много лет назад отсюда вывозили трупы целой семьи.

— Иди за вещами. У тебя пять минут.

— Ты не пойдешь со мной?

Я отвернулся и стиснул руки в кулаки.

Надо бы отстегнуть ее от наручников и сходить вместе с ней — убежит ведь не глядя.

Но мне и одного взгляда на этот дом хватило, чтобы понять: и шага туда не ступлю.

— Здесь произошло убийство лет семь или десять назад.

— Семь или десять? — уточнила Жасмин.

— Не помню уже… — скривился, боясь воспоминаний, — ты знаешь его историю?

— Да. Риелтор предупредил меня перед продажей. Зато продали подешевле.

Жасмин пожала плечами, мол, ей все равно и спросила:

— А ты откуда знаешь?

— Я и творил его историю, Жасмин. Это был мой заказ.

Я закрыл глаза, потянулся к рубашке и наощупь нашел верхние пуговицы. Расстегнул, отодвинул ворот, вздохнул поглубже… все полегче.

— Ты должен был убить?

— Да.

— И что, получилось?

— В ту ночь вывезли три трупа. Хорошо сработал, ничего не скажешь, — я скривился и открыл глаза.

Жасмин смотрела сквозь меня. Задумалась, наверное, о своей судьбе и о том, с каким ублюдком ей придется делить постель в Москве.

— Ты их убил? Эти три трупа… твоих рук дело?

Голос Жасмин был таким нежным, будто для нее это был вопрос жизни и смерти.

Только для меня это не больше, чем очередной пройденный этап, а о таком вспоминать — всегда паршиво.

— А ты думала, что принца встретила? — я стиснул челюсти.

Жасмин побледнела.

— Знала, к кому в постель прыгаешь. Или я ошибаюсь, моя девочка?

Глава 7

— Не ошибаешься.

Я разочарованно вздохнул, когда ее взгляд стал стеклянным.

Жасмин молчит. Таит в себе обиды за наручники, за грубость… за что-то еще.

Но молчит.

— Тогда иди за вещами, Жасмин, — велел я.

Она кивнула.

И глаза ее ожили, только внутри что-то потухло. Жасмин смирилась со своей участью. Это хорошо.

Потому что сам я не знал, что с ней делать.

Отпустить.

Любить.

Или уничтожить от греха подальше, чтобы спать спокойно и не ждать удара в спину.

Я освободил тонкие руки от металла. Жасмин болезненно поморщилась, растирая запястья… Приятного мало, сам знаю.

— Имей в виду, Жасмин: если ты не выйдешь через пять минут, я этот дом в щепки разнесу.

Жасмин ушла, и я закурил.

Она не переносила запах никотина, но все терпела. Теперь было ясно, для кого она терпела.

Когда мы вернемся в Москву, придется держать ее на коротком поводке. Если Жасмин встречалась с этим ублюдком, значит, он подобрался ко мне слишком близко.

— Не сходится. Ни хрена не сходится.

Я достал вторую сигарету. Затянулся. Стал думать дальше.

В этом замысле была одна несостыковка: если он так жаждал моей смерти, почему не избавился от меня в тюрьме? У него было пять лет на попытки. Почти две тысячи дней.

Для чего он ждал моего высвобождения?