Девочка без тормозов

— А Илья ее оттолкнул. Она села в машину и уехала, на меня даже не глянула… А ножки!.. — Рощин кашлянул в кулак, осаживая себя.

— То есть Гуслярова заигрывала с Сухарковым, а он ее оттолкнул.

— Ну, может быть.

— А на кладбище двадцать первого января вы Гуслярову не видели?

— Нет, не видел… Ну, может, и она за памятником стояла, — задумался Рощин.

— Вам она об этом не говорила?

— Нет.

— Может, вы видели ее не только с Сухарковым. В облегающих джинсах.

Максим предъявил к опознанию Лысогорова и «гоблина», но Рощин твердо ответил, что их не знает.

Глава 15

Убийство одного и покушение на другого — два события, связанные одной ниточкой. В убийстве Сухаркова Лика Гуслярова участия не принимала, она всего лишь засветилась в истории с подозреваемым Рощиным. А вот в покушении на Малахова ее вина очевидна. Но и в первом эпизоде Гуслярова появилась не просто так. Захотелось стать хозяйкой красивого дома? Может быть. Но при чем здесь подполковник Малахов?

Кудылин попробовал начать строить версию с исходной точки. Сухарков приезжает на кладбище, появляется Рощин, бьет его, уходит, и настает очередь Тельникова, завязывается драка. Рощин возвращается, добивает Тельникова и бьет Сухаркова в горло. Возможно? Возможно. Гуслярова могла видеть это? Могла. И Рощина шантажировать могла.

А кто мог видеть саму Гуслярову? Кленова? Может быть. Беломутов? Очень может быть. Но Кленовой зачем шантажировать Гуслярову? А Беломутову?… Но так, может, Беломутов и не шантажировал, но видел, как Гуслярова наблюдала за убийством Сухаркова. А если он видел, как она принимала в нем участие?

— Ты куда на красный? — Василькова порывисто схватила Костю за руку.

Он нажал на тормоз, остановив машину на «зебре». К счастью, люди дорогу не переходили, и он никого не сбил.

— Домой меня торопишься отвезти? — с обидой сказала девушка.

Рабочий день закончился, Костя сам вызвался подвезти Женю домой.

— Да нет!.. Просто подумал…

— Что подумал?

— А не размяться ли нам?

— В смысле? — Женя повернулась спиной к боковому окну со своей стороны и удивленно посмотрела на Костю.

— Ну, в тренажерный зал.

— Зачем? — В ее голосе глухо звякнуло разочарование.

— Да вот все думаю, а чего это Кит с Гансом за нас вписались?

— И я думаю.

— И еще третий в машине кто-то был… Мне кажется, я его где-то видел.

— Где? Кого?

— Уверенности, конечно, нет, но вдруг в машине был Беломутов?

— Кто такой Беломутов?

— Тоже борщевский… э-э, спортсмен. Во дворец спорта меня приглашал, тренажерный зал там у него. Вот я и думаю, может, он еще работает.

— Если работает, то что?

— Сам не знаю… Таблица Менделеева в голове крутится, а открыться не может. Яблоко нужно.

— Какое еще яблоко?

— На голову!.. А как, по-твоему, таблица Менделеева открылась?

— Во сне она Менделееву открылась. А яблоко Ньютону прилетело, и он открыл закон всемирного тяготения.

— Ну да, — вынужден был согласиться Костя.

— А тебе гиря в голову прилетит! Из тренажерного зала.

— Все равно, лишь бы пазлы сложились.

— Сложатся. Догонят и еще раз сложатся… Мало тебе на сегодня?

— Это ты про Гуслярову?… Ну так повезло же! Тут ведь главное что, ввязаться в авантюру, а кривая вынесет… Или хромая? Кобыла!.. Кажется, приехали! — Кудылин остановил машину во дворе многоэтажного дома, где жила Женя.

— Домой поезжай, а в спортзал завтра, — сказала она. — На свежую голову.

— Ну, завтра так завтра! — отмахнулся Костя.

Он мог бы взять Женю с собой, но там наверняка мужской клуб, где женщинам не место. А может, и бандитский вертеп, там Жене точно делать нечего.

— Точно домой? — спросила девушка.

— Ну да, — кивнул он, представляя, как входит во дворец спорта.

Давно он там не бывал, но юность вся во дворце спорта прошла. И борьбой он там занимался, и боксом. Даже легкой атлетикой одно время увлекался.

— Тогда до завтра!

Женя вдруг потянулась к нему, как будто хотела поцеловать его на прощание, но наткнулась на стеклянный взгляд и отступила — поняла, что Костя в мыслях где-то далеко.

А в мыслях он заходил в тренажерный зал, где грохотало железо, потели мускулистые и не очень тела. А минут через двадцать он вошел в этот зал уже наяву. В зале действительно витал терпкий запах пота. И атлеты качали мышцы на спортивных тренажерах. А кто-то боксировал, отрабатывая удары в спаррингах и на грушах. А посреди всего этого грохочущего великолепия возвышался Беломутов. Важный, невозмутимый, на кривой козе не подъехать.

Увидев Костю, он и бровью не повел. Но и на дверь взглядом не указал. Более того, медленно, отдавая распоряжения, подошел к нему.

— Что такое, лейтенант? — с усмешкой спросил он.

— Да вот думаю, вдруг после службы работаете. А то я время не спросил.

— После какой службы? Вечерней?

— Да нет, после моей.

— Извини, на твою службу не ориентируемся. На вечернюю, кстати, тоже. У нас тут своя служба. С отпеванием и без.

— Охранников тренируете? — спросил Костя. Он обошел взглядом всех, кто занимался в зале, но Ганса и Кита не нашел.

— Почему это охранников?

— Ну не знаю… Кто сейчас качается?

— Все качаются. Охранники, мерчандайзеры, у меня даже доктор наук занимается.

— Ну и охранники.