Девочка Беркута

Как нормальный мужчина я не мог не отмечать ее особенную, холодно-благородную красоту, но как женщину не рассматривал никогда, но утром тридцать первого декабря… внезапно рассмотрел. Что удивило и в прямом смысле выбило из под ног почву. Она пришла в этом своем платье, с новой прической… и она так на меня смотрела. Взгляд-надежда, взгляд-обожание, взгляд-ожог... В тот момент я прозрел. Словно шоры с глаз сняли.

Какой же ты форменный кретин! Да влюблена в тебя, идиота кусок. Ты что, слепой?!

Ты не видишь, как она смотрит на тебя?

Нет, прежде не видел. Она совершенно не умела кокетничать, а какие-то тайные знаки я замечать категорически отказывался. Она же тот самый ребенок! Та самая девочка! Была… Именно в то утро я увидел, что никакой она больше не ребенок. И что ей давно не восемь лет. Она выросла, оформилась и стала невероятно притягательной молодой девушкой.

Это стало своего рода прозрением и сигналом: пора это все заканчивать. Дистанцируйся! Вот теперь это все точно может плохо закончиться, для обоих. Я не знал, каким образом отстраню ее от этой работы, что скажу, как оно будет дальше, но понимал – работать на меня она больше не может. Точка.

Конечно, портить ей праздник и говорить об этом в за несколько часов до новогодней ночи я не стал, но решил, что когда она придет второго числа, мягко ей об этом сообщу. Благо, немного времени на раздумья было. Я прикидывал варианты, куда ее можно устроить, даже связался со школьным другом, у которого магазин спортивной одежды, предложив нового толкового продавца-консультанта. Я понимал, что это самое разумное решение, что так правильно, что иначе нельзя, но когда принял его, ощутил в душе какое-то опустошение. Я почувствовал себя решетом, сквозь дырки которого ускользало что-то жизненно важное.

Нет, она еще не успела стать для меня близким человеком, да мы даже подружиться не успели, но от мысли, что она больше не придет в мой дом, такая шумная и улыбчивая, что не услышу ее порой откровенно дерзких шуток – стало по-настоящему хреново.

Это все чувство вины – убеждал я себя весь день. Ты понимаешь, что сделал для нее не все, что мог, от того подобные мысли. Это казалось логичным и самым разумным, но тем не менее валиться из рук от этого все меньше не стало.

Черт знает зачем я написал ей то сообщение с поздравлением, но дальше вышло как вышло.

Был ли у меня вариант не поехать за ней? Нет.

Был ли хоть малейший шанс не вернуть, после неумелого, но такого искреннего поцелуя? Ни единого.

Осознание пришло чуть позже и сразу обухом по голове – я все испортил. Просто раскопал себе яму, в которую даже толкать никому не придется, я рухну в нее сам, если допущу хотя бы еще одну подобную встречу.

После поцелуя лучше не стало, все стало гораздо хуже. Ведь найти более неподходящую девушку на всей земле просто невозможно! И дело, конечно, не в ее возрасте, образованности или социальном статусе. Конечно, не в этом. Ее родители погибли из-за меня, а вместе с ними она похоронила свои детские мечты. Нет ни единого шанса, что она не возненавидит меня, когда узнает правду. И допустить этой правды я не мог. Не чтобы не стать объектом чьей-то ненависти, а чтобы потом не было мучительно больно. В первую очередь ей.

Я полный кретин, что подпустил ее так близко и оправдания себе даже не искал. Теперь я абсолютно точно обязан вычеркнуть ее из своей жизни. Ради нее.

С этими мыслями я встретил хмурое утро второго января. И с этими мыслями встретил ее на пороге своей квартиры.

Я знал, что это наша последняя встреча.

Часть 23

***

– Привет, – осторожно поздоровалась я, снимая шапку. – Сегодня такой мороз, ух!

Испытывая необычайный внутренний тремор, но внешне удерживая спокойную мину, я переступила порог его дома. И сразу как накатило… Его губы, и руки, аромат его одеколона на моей одежде…

– Доброе утро, – короткая улыбка напротив. – Ты сегодня рано.

– Так получилось. О, привет, карапуз.

Хвала богам, что прибежал Элвис, и я смогла вполне законно переключиться с томительных воспоминаний на пса.

Это была даже не неловкость – это было чувство обреченного ужаса. Как теперь быть? Делать вид, что ничего не было? Нет, не смогу. Но и не бросаться же ему на шею или требовать каких-то объяснений. Он ничем мне не обязан. Это был просто поцелуй.

Хотя разве тот фантастический поцелуй можно обозначить словом "просто"...

– А можно мне чаю? Так замерзла.

– Конечно, ты знаешь, где что лежит.

Он изменился. Стал каким-то… холодным. Эти его ответы… словно с роботом из службы телефонной поддержки поговорила. Набор ничего не значащих стандартных фраз.

Именно теперь я окончательно осознала, что все испортила. Не нужно было кидаться на него с поцелуями! Какая же я дура. Стало так больно, хоть плачь.

Достала на автомате френч-пресс, чай, сахар. Включила чайник, умоляя себя не разреветься. Это же глупо. И ничего не даст.

– Вам приготовить? – снова на "вы"...

– Ну, давай.

То, что он появился на кухне, заставило меня волноваться еще больше. Сахар рассыпала, кипяток пролила.