Devil ex machina

Фаина и Ян значительно сблизились за очень короткий срок, и поначалу все шло неплохо. Она перестала зацикливаться на своих неудачах, изъянах и болезнях, не вспоминала о смерти, которая теперь стояла под вопросом из-за невероятно мягкого обращения Яна с нею. Он же – проводил время с человеческим созданием, к которому ощущал слишком многое, чтобы это возможно было описать всеми известными ему языками. Но рядом с нею он, кажется, начинал понимать, что означает пресловутое людское «положительные эмоции», о которых он прежде так многое читал и слышал, но лично не испытывал.

Происходящее между ними напоминало жуткую сказку о дружбе паука и бабочки, застрявшей в паутине. И вот они вдвоем читали эту сказку, переглядываясь и удивляясь ее неправдоподобности. Но чем глубже продвигались к финалу, тем яснее понимали, что природы не изменить, и паук будет любезничать с наивной бабочкой лишь до того момента, пока не испытает легкий голод. Тогда-то и придет конец его искренним улыбкам, и станут они оскалом ядовитых зубов. Рано или поздно Ян проголодается. И то, что между ними происходит сейчас, перестанет его устраивать.

Все это казалось настоящей дикостью, учитывая былые события, исполненные взаимной неприязни, и в то же время развивалось столь естественно, словно иначе не могло сложиться ни в одном развитии сюжета, и они оба знали, что придут к этому, потому сейчас плыли по течению, не задумываясь, насколько это логично. Настоящее контрастировало с прошлым, и этот яркий контраст не позволял увидеть или предсказать будущее Фаины, ослеплял ее. Казалось, будущего у нее нет и никогда не было. Есть момент в настоящем, растянувшийся навечно. Очень приятный момент. Если он вдруг оборвется, жизнь уже не вернется в прежнее русло.

Естественный поток времени изменился навсегда, и Фаина с радостью выпала из него, как будто прежде ползала по лабиринту вентиляционных труб огромного здания и не могла найти выход, а теперь нащупала решетку и сорвалась вниз, но оказалась в запертой комнате, ключ от которой давно утерян, и окон в ней нет.

Коллективный мозг общежития считал Фаину и Яна новой парочкой, о которой можно всласть посудачить за закрытыми дверями. Девочки с этажа, полагавшие, что хорошо знают соседку-чудачку, раньше других заметили, что между этими двумя самыми странными обитателями общаги что-то происходит. И пока новенькие наотрез отказывались в это поверить (ибо худая болезненная девушка с явными психическими отклонениями не могла заинтересовать мужчину столь привлекательной наружности), Арина, Даша, Наташа и Лиза больше не совершали попыток с ней общаться, при каждом удобном случае награждая Фаину презрительным взглядом.

Каждая из них успела побывать в плену у Яна, но то, как быстро он забыл о них, а в особенности то, что остановился именно на Фаине, приводило в недоумение и глухую ярость. Ни с кем он раньше так себя не вел. Никому не готовил, не ухаживал, словно джентльмен. Девушки получали от него лишь грубость, безразличие и потребительское отношение. Но Фаину это обошло стороной, Фаина купается в его внимании и наслаждается его компанией – так им казалось, и они скрипели зубами, размышляя, почему же так получилась, в чем эта ненормальная лучше, чем они?

Фаина и Ян, проводя вместе очень много времени, прослыли парой влюбленных, но что было между ними на самом деле, они и сами не могли бы сказать. Кто они друг другу? Как назвать их странные взаимоотношения? Стоит ли вообще дифференцировать происходящее между ними, пытаться присвоить некую классификацию? Нужно ли задавать какие-то вопросы друг другу, или это все испортит?

Ян вел себя весьма галантно и не позволял лишнего. Он словно ждал чего-то… Не от нее конкретно, а вообще. Стал осмотрителен, задумчив и слегка печален. Фаина тоже держала себя в руках, прислушиваясь к своему самочувствию. С ней происходило что-то непонятное, доныне не испытанное. Бесконечная приятная мука, пузырящаяся под кожей.

Время от времени они повторяли свой излюбленный ритуал и вместе обедали или ужинали на кухне. Готовил, правда, всегда Ян, она лишь помогала, исполняя мелкие просьбы. Ян настаивал, что основную работу должен проделывать именно он, собственными руками. Почему это важно – не говорил. Не хотел затрагивать болезненную для обоих тему. Пожалуй, высшим проявлением заботы было как раз то, что Ян ее кормил, часто даже с руки, после чего ей ненадолго становилось лучше.

От ежедневного времяпровождения в компании Яна Фаина погрязла в фантазиях, словно грешники в болоте Стикс. Все напряженные моменты между ними, произошедшие в течение дня, неизменно посещали ее воображение ночью, – вторичные, переосмысленные, всегда на грани. Догадывался ли об этом Ян? Он ни разу не дал ей понять, что знает об этом, но Фаина думала: все-таки он знает. Снятся ли ему сны? И если да, бывает ли в этих снах Фаина?.. Она робела об этом спросить.