Devil ex machina

Девушка неуклюже отползла, прижимая ладонь к груди, отбиваясь ногами от чудовища, которое медленно следовало за нею. Другой рукой она нащупала поблизости нечто тяжелое, и когда Ян снова навалился на нее, схватила и нанесла удар прямо в висок. Тяжелый гипсовый бюст, запятнанный кровью, громыхнул и покатился. Красное и теплое текло с лица мужчины прямо на ее лицо, бежало без остановки. Ян улыбался, прижимая ее к полу, и прожигал глазами насквозь.

«Это невозможно!»

– Так что, Фаина, хотела бы заняться любовью со мной и Кириллом, или тебе нужен только я?

– Ублюдок! – завыла она, почти ничего не видя перед собой из-за крови и слез. – Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу те-бя!

Ян наслаждался происходящим. Его переполняли животная страсть, изумление и глубокое удовлетворение. Негативные эмоции Фаины оказались бензином для костра, который вечно горел внутри и вокруг него. Ему было мало. Он хотел еще, но забыл, что способен перегнуть палку, даже не заметив этого. Она ненавидит его… разве можно услышать нечто более приятное, более естественное?

– Говори! Говори еще что-нибудь! – взревел он и схватился за сломанный палец, но девушка не сумела издать членораздельных звуков.

Зато ее крик приятно оглушал. Ян нависал над нею, его ноздри гневно трепетали, а глаза, залитые кровью, рыскали по ее лицу, впитывая каждую эмоцию, каждый взрыв боли. Он не мог насытиться ее страданием. Он умел только мучить, потому что его создали лишь для этой цели. С нею он всегда безупречно справлялся.

– Сволочь, – зашипела Фаина, немного придя в чувство.

– Да-а-а-а-а.

– Сукин… сын…

– Да, да, да!

– Отродье!

Все человеческое, что оставалось в Яне, восстало от этих слов, и он не мог больше сдерживаться. Не обращая внимания на кровь, он опустился, чтобы поцеловать ее, и начал с шеи. Чтобы она не молотила его руками, Ян раскинул их по обе стороны, как крылья бабочки, и каждое крыло руками-иглами приковал к полу в районе локтевого сгиба. Распятая перестала трепыхаться, лишь тяжело дышала прямо на ухо. Безупречная, подчиненная, доступная… Несомненно, самый интересный из всех его экспонатов.

Нежная гладкая кожа, на шее такая тонкая, что просвечивают молочно-голубые вены, а при небольшом усилии ее можно порвать зубами. Густые ароматные волосы, резкая линия подбородка, выступающие ключицы… Мужское начало Яна хотело касаться всего этого великолепия, нюхать и гладить… От мысли, что вся она сейчас подвластна ему, что он может делать с нею, что захочет, и остаться безнаказанным, Ян возбудился. Он сам не заметил, как разорвал на ней майку, и она с ужасом закрыла руками грудь, инстинктивно сжала колени. Подбираясь рукой к самой заветной части женского тела, Ян наклонился, чтобы коснуться ее плотно сжатых губ. Она дрожала, но нехотя ответила ему. А в следующий миг укусила за губу так остервенело, что новая порция крови хлынула ей прямо на лицо, а Ян отшатнулся, ошарашенный ее решимостью.

Фаина воспользовалась этим и сбежала из проклятой комнаты. У себя она первым делом заперлась и оттерлась от чужой крови. Затем накинула первую попавшуюся на глаза толстовку, чтобы скрыть ушибы, синяки и ссадины. Медленно поднесла к глазам руку с неестественно согнутым и словно бы болтающимся на куске кожи пальцем. Он онемел, и боли почти не было. Наверное, нужно было вправить его, но Фаина не могла и подумать об этом. Здоровой рукой она схватила сотовый и выскочила на лестничную клетку.

Перепрыгивая через несколько ступенек (в школе они точно так же опасно бежали в столовую после третьего урока), попыталась дозвониться в скорую, в органы – безрезультатно. Вызов шел, но трубку никто не брал. Фаина сунула телефон в задний карман. Тщетные попытки. Не стоит надеяться ни на кого, кроме себя. Надо бежать, и как можно скорее. Неважно, куда, лишь бы подальше от этого места. И желательно в сторону ближайшей больницы.

Пока она бежала, встречный ветер сдувал с ее побитых крыльев последнюю пыльцу иллюзий, навязанную в лечебнице. Инесса Дмитриевна ошибалась буквально во всем. Теперь это очевидно. То, что произошло только что – окончательный и бесповоротный крах. Теперь либо побег, либо полное подчинение.

Ну, вот и случилось самое страшное – они покалечили друг друга. Такой вариант событий долгое время оставался самым очевидным и предсказуемым. И он наступил, но что будет дальше – до сих пор неясно. Ее реакция подстегивает Яна. Когда она кричала, он выглядел так, словно пожирал весь ее страх и боль как самое вкусное блюдо. Он рычал от удовольствия, выпотрошив их из нее.

Фаина прибежала на остановку, затравленно озираясь. Села ждать автобус, убаюкивая поврежденную руку. Палец необходимо вправить. А если это не перелом, а вывих? Вывих тоже вправляют. Или оставить это врачу? А доберется ли она до больницы? Позволят ли ей? Или, может, палец начнет заживать сам по себе? Его ведь Ян сломал, а не кто-то другой. Уже известно, что раны, нанесенные им, заживают быстрее обычных. Как это объяснить рационально – абсолютно неясно. Но факт остается фактом.