Дэвид Копперфилд

Поместившись в первых рядах, «гиены«-репортеры постарались записать, какие предметы извлекал из «ничего» Гертц. Со списками отправились в магазины и универмаги. Оказалось, Гертц никаких покупок не делал. Повторное использование реквизита? Нет, в театре не было складских помещений, где бы можно было сохранить такое количество вещей.

А горящие лампы, бокалы с водой, клетки с птицами, черепа и другие неординарные предметы? Откуда брались они? Репортеры, дойдя в своих рассуждениях до телепортации (тогда она называлась телемеханикой), решили выяснить, куда исчезают все эти предметы после представлений. Все объяснилось достаточно просто — Гертц продавал их за почти смехотворные цены, а зачастую передавал бесплатно благотворительным организациям. Причем его никак нельзя было назвать состоятельным человеком и покупка всех этих «реквизитов» просто была ему не по средствам.

Член этой журналистской группы впоследствии писал, вспоминая о событиях тех дней: «Один из нас, в полном отчаянии от неудачи, бросился в конце представления на сцену и схватил два предмета, которые уже заранее наметил: череп и коробку дорогих шоколадных конфет. Попытка кражи была немедленно пресечена — переодетый полицейский и подручный Гертца, сидевшие в первом ряду, схватили его и отобрали похищенное, а самого его выбросили из зала. Он, однако, проявил профессиональную наблюдательность — заметил на черепе номер, сделанный черной тушью, а на коробке — марку фирмы-изготовителя. Можно было предположить, что череп — из анатомического театра университета или музея. Запросы оказались напрасными — черепа под таким номером у тех не числилось. Посылать запросы в другие города мы сочли нецелесообразным. С шоколадом вышел еще больший конфуз. Фирма в Балтиморе ответила нам, что подобный сорт шоколадных конфет (кстати, очень дорогих) изготовлялся несколько лет назад, чаще по индивидуальным заказам постоянных клиентов, а в настоящее время уже не выпускается. И вопросы остались безответными». (М. Хюллеманн. «В чаще сенсаций».)

Возможно, объяснение этих трюков лежит в плоскости парапсихологии или мистики и является таким же простым, как серии трюков, которыми удивлял мир немецкий иллюзионист Лафайетт (1873–1911), которого с полным основанием называли великим (в действительности его звали Зигмунт Нойбергер.

Сразу оговоримся, что его феномен не имеет ничего общего с описанными ранее чудесами, «тянущими» на телепортацию и не получившими никаких рациональных объяснений.

Тайна Лафайетта была открыта благодаря трагическому случаю.

Он был способен воплощаться в своих ассистентов. Иногда делал это до двенадцати раз в течение одного представления.

Например, выходил на сцену вместе с «негром», гримировал его в белого, одевал в такой же, как у себя, костюм, приклеивал седую бороду, надевал цилиндр (сам он был без этих деталей). Затем оставлял переодетого «негра» на сцене и удалялся.

«Негр» снимал цилиндр, отклеивал бороду. Оказывалось, что это — сам Лафайетт.

В мае 1911 года в Эдинбургском императорском театре произошел пожар. Труппа Лафайетта (десять человек) вначале удачно вывела из пылавшего дома всех зрителей, а затем вернулась, чтобы освободить из клеток и спасти животных, также занятых в представлении. Все погибли в огне, так как неожиданно обрушились перекрытия. При идентификации обугленных трупов нашли… двух Лафайеттов. Одного роста и необыкновенно похожих друг на друга, как две капли воды. У Лафайетта был двойник, но не родственник или брат-близнец, который помогал осуществлять все «перевоплощения»…

Из будущей книги Копперфилда «От римского Колизея до Колизея парижского»

В последние годы наряду со ставшими привычными выступлениями по всему миру Дэвид усиленно занимается литературным творчеством. Сам иллюзионист объясняет это тем, что любые выступления артиста перед зрителем, пусть даже сопровождающиеся оглушительным успехом, все-таки преходящи и мимолетны. В этом специфика сцены. У людей короткая память. Поэтому Дэвид написал несколько книг о своем искусстве и теперь работает над новой, призванной стать делом всей его жизни. Это будет гигантский труд — всемирная история цирков и иллюзионов. Сам автор признается, что дело это нелегкое и написать хорошую книгу гораздо труднее, чем заставить исчезнуть статую Свободы на глазах, у тысяч зрителей. Копперфилд не делает тайны из своих литературных опытов, черновики книги стали доступны широкому кругу читателей, и мы с удовольствием предоставляем вам право самим вынести суждение о ней.