Девичник и прочие неприятности

Окно, подле которого стоял мой столик, располагалось на противоположной от бассейна стороне. И, вместо парящей на морозе бирюзовой лужи (как и в Жанкином бассейне, здесь можно было плавать круглый год), я могла лицезреть высокие сосны, пару пустующих коттеджей и угол конюшни.

Именно туда, повинуясь минутному порыву, я и направилась, расплатившись. Владельцы отеля вряд ли радовались отсутствию постояльцев, а лошади – несомненно. Их не беспокоили и не пугали зеваки, кричащие дети и упитанные удальцы, возомнившие себя лихими гусарами. Вместо всех этих «прелестей», обитателей конюшни выпускали в открытый манеж на прогулку. И довольные жизнью они бродили по подмерзшей земле, с интересом (и опаской) поглядывая на редких прохожих.

–Здравствуй, – тихо произнесла я и протянула открытую ладонь белому коню с серым подпалом.

Он выразительно фыркнул и тряхнул белой гривой. И правда, кто же приходит знакомится без угощений. Верх неприличия!

–Прости, солнышко, – повинилась я. – Кто же знал, что тебя здесь встречу.

Вновь тряхнув гривой, конь склонил ко мне любопытный нос. Я бережно и с непривычным трепетом, коснулась наглаженной щеки. Конь зафырчал, а я засмеялась. Странно, мне казалось я разучилась это делать.

Его темные глаза все еще смотрели с опаской, и я вдруг испугалась, что он уйдет. Но коню приглянулся мой шарф. Вернее, кисточки на нем.

–Это вовсе не так вкусно, как ты думаешь, – улыбнулась я.

Верить мне он не хотел. Но вдруг навострил уши и попятился назад. Я испуганно замерла. Что я сделала не так?

Потеряв ко мне всякий интерес, конь горделиво направился в другой конец манежа. Я с грустью следила за тем, как он удаляется. Понимаю, что глупо. Но уж как есть.

–Саян.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась – позади меня стоял невысокий мужичок. На вид ему было глубоко за шестьдесят. Но лихо надетая на бок кепи и смешливый взгляд, красноречиво говорили, что присущее молодости озорство он не растерял и со старостью знакомство сводить не спешил.

–Белогривого Саяном зовут.

–Извините, – смутилась я, поняв, что это служитель конюшни. – Должно быть к ним нельзя подходить.

–Смотря кому, – хмыкнул конюший.– И для чего.

Смачно откусив яблоко, мужичок пошел к зданию конюшни. Изображавшие неприступность лошади следили за каждым его шагом. Я почувствовала себя бесконечно потерянной. И разозлилась. Какого черта я делаю здесь?!

–Приходи завтра к десяти, – не оборачиваясь, бросил он.

–Зачем? – опешила я.

–Коня седлать учиться будем.

–Зачем? – демонстрировала смекалку я.

–Без седла ты далеко не уедешь. Поначалу, во всяком случае.

Пока я пыталась собраться с мыслями, он скрылся в здании. Надобность в красивых речах и весомых аргументах пропала, так и не появившись. В поисках поддержки, я посмотрела на Саяна. Он тут же повернулся ко мне упитанным задом.

И все же, на следующий день ровно в десять, я входила в здание конюшни.

–Хороший мальчик, – потрепала я по шее коня. Съев почти целый пакет моркови, что я умыкнула из холодильника Жанны, Саян подобрел.

Он всегда был добрым конем и не умел сердится подолгу. Вот и сейчас, хоть и прошло с нашей последней встречи без малого три месяца, простил меня почти сразу.

–Скучала? – спросил входя в конюшню Гоша.

–Очень, – призналась я.

Гоша стал моим первым тренером по верховой езде. Именно он и Саян открыли для меня этот чудесный новый мир и за это я всегда буду бесконечно благодарна им.

Но ездить на тренировки из Питера в Карелию даже при моей бесконечной признательности, я бы не смогла. Клуб пришлось сменить. Вместе с ним коня и тренера. И все же, навещая Жанну или гостя в особняке без его хозяйки, я неизменно приходила сюда.

Сегодня же добавился еще один повод явиться в «Лесозерье». По правде, сошло бы любое место и любой повод, лишь бы не оставаться в особняке. Но так удачно сложилось, что нашлось куда идти. И с разрешения Гоши, мы с Саяном отправились рысить подальше от отеля, в тишину карельских красот.

Раскрасневшись от быстрой скачки, я остановила коня. Сердце громко стучало в груди. Но мне не было дело до того, что оно говорит.

На лесной песчаной дороге никого кроме меня и Саяна. Вечерние сумерки сделали лес неприютным. Еще не опасным, но уже настораживающим. Воспоминания последних двух ночей заставили поежится.

Я пустила коня шагом, внимательно смотря по сторонам. На песке отчетливо видны следы шин. Не думаю, что с Марусиными будет хоть одно различие. Но до нее здесь проезжал кто-то еще. Причем, только в одну сторону – в направлении к особняку. Я бы предпочла считать, что это кто-то из местных, но интуиция (или здравый смысл) говорили об обратном – этой дорогой не пользовался практически никто, ведь новая асфальтовая куда удобнее.

Приблизившись к краю реки, я пробежалась взглядом по примятой траве. При свете дня все наши хитрости не стоили ничего. Следов мы оставили бездну, даже эксперт-недоучка без труда найдет что-нибудь полезное для следствия. Одно радовало – вода сделала свое дело. Ни намека на Черноволосого в обозримой дали.

Я с надеждой посмотрела на небо. Вот бы дождя сейчас, да побольше и посильнее…