Девичья башня

За Али вновь пришли глубокой ночью. Отчаянно зевая, он шел на допрос, мысленно отпуская проклятия в адрес тюремщиков. Дознаватель, встретил его, изготовившись к письму. Перед ним лежал свиток бумаги, а из чернильницы торчал калам. На лице его было деланное безразличие, и даже некоторая суровость. Али сел на табурет, вздохнул, стал смотреть в лицо дознавателю. Ялчин почему-то пристального взгляда не выдержал, несколько смешался, стал шарить по столу, разыскивая что-то несуществующее.

– Ну, – наконец сказал он, – продолжаем беседу. Я тебя слушаю.

Али улыбнулся. Сонливость к этому времени прошла. Он даже чувствовал какое-то странное чувство приязни, какое человек испытывает к своему внимательному собеседнику.

– На чем мы остановились? – спросил Али.

Ялчин долго собирался с ответом, было видно, что слова эти даются ему с трудом.

– На том, что твоя жена умерла при родах вместе с младенцем, – сказал он и заморгал, чтобы прогнать непрошенную слезу.

Видя такое участие, Али сам едва сдержал слезы.

– Послушай, брат, – сказал он, – с таким чутким сердцем тебе нелегко будет отправлять эту службу.

– Да, я знаю, – неожиданно искренно ответил Ялчин, – сам мучаюсь. Но что делать? Ремеслом никаким не владею, только сюда смог устроиться. Но, – он взял себя в руки, голос его окреп, – мы отвлеклись. Рассказывай, что было дальше? Не теряй времени.

– У меня этого добра в избытке, так что я им не дорожу, – сказал Али. – Но я не могу так сразу говорить о наболевшем. Мне надо настроиться. Давай поговорим для начала о чем-нибудь отвлеченном, а потом незаметно перейдем к моей личной жизни.

– Ладно, – легко согласился Ялчин, – о чем ты хочешь поговорить?

– О политике, – заявил Али.

– А что именно тебя интересует, а то я мало что знаю. Я сижу здесь целыми днями, допрашивая воров, убийц, всякого рода преступников.

Али сказал:

– Я сел на корабль в Бендер-Энзели и прямиком, не считая одной вынужденной остановки, приплыл в Баку. А что вокруг происходит? В Ширване. Где вообще татары?

Ялчин тяжело вздохнул и помрачнел. Видно было, что вопрос Али попал в самую точку. В самое, что ни на есть больное место.

– Вообще-то хафиз, ничего хорошего нет, а напротив – худо все, – мрачно произнес дознаватель. – Татары кругом все захватили, и никто не знает, что дальше будет. Ширваншах со своим двором мечется между Шемахой и Баку. Ведутся какие-то тайные переговоры. Пятнадцать лет назад татары пытались взять Баку, но не смогли. Я тогда был еще мальчишкой. И я уверен, что и сейчас не смогут взять. Но народ опасается, что шах добровольно сдаст город монголам. Выговорит себе достойные условия и сдаст.

– Вот как, – зло сказал Али, – какого же спрашивается рожна я сюда приехал, да еще в тюрьме оказался.

– Пути Господни неисповедимы, – неожиданно глубокомысленно сказал Ялчин.

Али удивленно посмотрел на него.

– Ты, действительно, так считаешь?

– Может быть, – неуверенно сказал Ялчин, – вчера в мечети этими словами молла закончил проповедь. Так ты говоришь, что по пути сюда корабль сделал остановку?

– Верно, нас захватили пираты и отвели корабль к своему острову.

– С твоей помощью, – торжествующе сказал дознаватель. – Значит, ты не отрицаешь своих связей с пиратами.

Али вздохнул.

– Не знаю, как точнее выразиться. Связи отрицаю, знакомство – нет. Но я же тебе рассказывал, а ты писал. Поройся в бумагах.

– Мне не надо рыться, – возразил Ялчин, – я все помню. Ты говорил о разбойниках.

– Теперь они пираты. На суше теперь разбойничают татары. А разбойники решили теперь искать пропитание на море. И их можно понять.

– Понимание – это признак человеколюбия, – изрек вдруг дознаватель.

Второй раз Али удивленно взглянул на дознавателя.

– Это тоже ты вынес с проповеди? – спросил он.

– Да, как ты догадался? – спросил подозрительно дознаватель.

– Как зовут этого проповедника?

– Молла Панах, – сказал дознаватель, – на его проповеди приходят люди со всего города. И я стараюсь не пропускать их.

– Это правильно, – заметил Али, – почаще ходи к нему.

– Я как раз сегодня оттуда, – гордо сказал Ялчин.

– Может, и меня возьмешь с собой?

– Не положено. Давай лучше продолжим. Мы уже достаточно побеседовали.

– Ладно, на чем я остановился?

– Перед самой осадой Байлакана татарами, в гости к вам приехала молодая красивая женщина, вдова атабека Узбека. Я даже не знаю, зачем я все это записываю, потому что все это вранье. Я не верю ни одному твоему слову. Ну откуда ты можешь знать вдову атабека Узбека? Хотя ладно, бумага все стерпит. Однако, врешь ты красиво. Тебя в Байлакане арестовали за болтовню?

– Вот здесь ты прав, – согласился Али, – меня арестовали за болтовню. Не надо было мне попусту трепать языком. И главное, перед кем. Ведь сказано, не мечите бисер…

– Что такое бисер?

– Бисер – это жемчуг.

– А причем здесь жемчуг? – настороженно спросил дознаватель.

– В Библии сказано – не мечите бисер перед свиньями. То есть не оказывайте людям услуг, которых они не в состоянии оценить.

– Интересно. Надо будет запомнить.

– Меня арестовали. Лада пыталась подкупить продажных тюремщиков, чтобы освободить меня.