Девичья башня

– Молла, – сказал Али, – нас сейчас, по-видимому, будут арестовывать. И нам не хотелось бы впутывать вас в эту историю.

– Никто не смеет арестовывать безвинных людей, они не посмеют, – ответил молла Панах.

– Вашими бы устами… – сказал Егорка, но, не договорив, толкнул приятеля, указывая на лошадей, привязанных к ограде. Тот, мгновенно сообразив, сказал:

– Уважаемый молла, вы не могли бы узнать, чьи это лошади?

– Могу, но зачем? – удивился молла Панах.

– Можно ли их одолжить на час, под вашу ответственность?

Молла подошел к группе людей, стоявших во дворе, коротко переговорил, затем вернулся со словами.

– Хозяин коней разрешил взять их до вечера, но поскольку я дал ему слово, что верну их, а я дорожу своим словом, я должен поехать с вами. Но куда вы хотите поехать?

– В городе мы от них надолго не скроемся, даже от пеших, эти улицы не для конных скачек. Нам нужно выехать за пределы крепости, – сказал Егорка, – молла, у вас найдется время, чтобы поехать с нами, а затем вернуть лошадей владельцу. Уж простите, что мы втянули вас в это дело.

– Времени у меня нет, – сухо сказал молла Панах, – через час я должен читать проповедь. Но и выбора у меня нет. Кажется, я увяз в вашем деле не на шутку. Я пошлю сказать, чтобы меня заменили.

На глазах ошеломленных шпионов двое преступников и священнослужитель соборной мечети сели на коней и умчались в сторону Сальянских ворот.

Когда они вырвались за пределы города, молла Панах остановил коня.

– Может быть, отъедем подальше, – попросил Егорка, – уж больно резво они за нами побежали. Неровен час, догонят.

– Я вовсе не поэтому остановился, – сказал молла Панах, – на молитву я уже все равно не попаду, а посему предлагаю вам совершить загородную прогулку.

– А это хорошая мысль, – одобрил Егорка. – И главное, своевременная.

– У меня есть летний домик в деревне, на берегу моря, – продолжил молла Панах, – давно собирался посмотреть в каком он состоянии.

– Благодарим за приглашение, – отозвался Али, – и с радостью его принимаем. А у нас по дороге будет рынок?

– Будет, и не один, – сказал молла Панах.

Летний домик моллы был сложен из саманных кирпичей и крыт камышом, в нем были две небольшие комнаты и веранда. Он располагался на склоне холма, откуда открывался прекрасный вид на море. В саду росли инжир, гранат и слива. Беседка была вся увита виноградной лозой. В силу осени листья были желты, но еще не осыпались, создавая естественный балдахин. Али начал выгружать из хурджинов припасы, купленные им на рынке в Маштагах. Несколько свежеиспеченных хлебов, круг белого овечьего сыра, оливки, жареные каштаны, много всякой зелени, масло, острая маринованная капуста и другие овощи. В довершении Али вытащил баранью ногу.

– Готового кебаба не было, – пояснил он, – пришлось взять сырой. Соль и перец я тоже купил. На всякий случай. Вдруг, не окажется.

– Перец не знаю, – сказал молла, плотоядным взглядом, окидывая все это великолепие, – но соль быть должна. Здесь все довольно запущено, мой покойный отец очень любил здесь бывать. Это все он посадил. Он мечтал быть похороненным на том кладбище. Видите, вон там, на склоне, ниже мечети. Я выполнил его волю.

Глаза моллы Панаха неожиданно наполнились слезами.

– Ты, хороший сын, – сказал Али, – в отличии от меня, я ничего не смог сделать для своего отца. Он погиб во время осады Байлакана, так и не дождавшись моей зрелости. Извини, я сказал тебе ты.

– Пусть упокоит Аллах его душу, – отозвался молла Панах, – я сожалею. И можете говорить мне ты, вы ведь гораздо старше меня.

– Сколько, по-твоему, мне лет, – спросил несколько задетый Али.

– Сорок… – неуверенно ответил молла Панах, – …пять.

Али посмотрел на Егорку, тот пожал плечами.

– Мне еще нет тридцати, – возразил Али, – и обычно мне говорят, что я выгляжу моложе своих лет.

– Простите, – сказал смущенный молла Панах.

– А что, – спросил Егорка, – ты не купил ничего выпить?

– Здесь есть колодец, – заметил молла Панах, – вода, правда, солоновата от близости моря.

– Вода, – усмехнулся Егор, – я знаю, пил ее однажды, она не утоляет жажды.

– Мой друг имеет в виду вино, – пояснил Али.

– Простите, вы собираетесь пить вино? – тревожно спросил молла Панах.

– Если вы позволите, – твердо сказал Али. Он не собирался идти на поводу у мусульманских предрассудков.

Он извлек из, видимо, бездонного хурджина кувшин, средних размеров, и поставил на стол.

– Я в растерянности, – после долгого молчания ответил Панах.

Точнее будет сказать, что он был в смятении. Друзья угрюмо молчали.

– Желание гостя – закон для хозяина, – неуверенно произнес молла Панах, – но Коран, да и я молла. Если в моем доме, в то время, когда я призываю людей к трезвости.

– Но мы же не будем заставлять вас пить, – заметил Егор, – а про Коран, если вы побеседуете с человеком, который знает его наизусть, – он указал на Али, – то вы сами убедитесь в том, что не все так однозначно.

На моллу Панаха больно было смотреть. Он давно уже жалел, что связался с этими двумя иностранцами, но сейчас точно понял, что встреча с ними была роковой для него.