Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)

Анфорка подняла руку и наугад ткнула в потолок: так она обычно включала свет. Лампа, увитая серебряным дождиком, послушно зажглась. Оставив теплую постельку не застеленной на случай, если в сладкие объятия сна захочется вернуться, Радуга накинула халат и подошла к зеркалу, чтобы расчесаться. Она только на секунду прикрыла глаза, чтобы вспомнить сон, где она почему-то и зачем-то душила огурец, а на подоконнике уже сидел тепло одетый и в снегу Серафим, подвид сумчатый.

Только попробуй в сапогах на ковер, - вместо приветствия произнесла Аксонна, лениво проводя расческой по гриве, - ноги повыдергаю. Мне в прошлый раз еще от Дайвера досталось.

И тебе доброе утро. Почему и сижу я на подоконнике, Сонья – чтобы не трогать ковер.

Утро по определению не может быть добрым, если ты с утра пораньше явился. Существует день, чтобы ты знал.

На утро - это еще как посмотреть.

Никак не посмотреть, вали из моей комнаты.

Отчего же так невежливо?

Потому что ты опять вытащишь меня на мороз. Причем зная, что этого я страсть как не люблю.

Ларгентум улыбнулся. Такие перепалки возникали у них каждый божий день, и он даже к этому привык.

Не вытащу, не волнуйся.

Точно вытащишь.

Сонья, быть можешь, ты дашь мне самому озвучить цель своего визита?

А смысл? Как обычно: Радуга, пробеги по Азурексу полтора километра, окунись в Лию и отожмись девяносто раз. Можно подумать, я этого могла не выучить.

Выучить могла. Но я не по этому поводу. – Серафим поставил свою сумку на колени и выудил из нее здоровущую книженцию. – Помнишь, ты меня просила поискать чего-нибудь про ваших с Элу родителей?

С этого надо было начинать, – присела на кровать Аксонна, забирая на колени Икки.

Я посидел пару вечеров в Архивах и нашел сие. У Алаэнора еле-еле выпросил. Держи, она еще холодная.

И в снегу, - буркнула анфорка, принимая фолиант и кладя на освобожденные Икки колени. Тот не был подписан, зато обернут в красивую кожаную обложку с позолотой. – И что это конкретно?

Это летопись, которую ведет Алаэнор, - пояснил Ларгентум. - Здесь отмечены не только принимаемые-выбывающие ранжеры, но и выполняемые нами контракты, а также прямая линия оппозиции Тертаррилам. И Элексис с Ариссой внесли весьма хорошую лепту. Начиная с восемьсот четырнадцатой страницы и заканчивая девятьсот пятидесятой.

А что на девятьсот пятидесятой? – полюбопытствовала Радуга, листая белые, тяжелые страницы, вручную исписанные старательным этерианином без единой помарки.

На девятьсот пятидесятой ранжеры Северное Сияние и Амазонка погибают от руки Дираэля Тертаррила, - вздохнул сталкер.

Занятно… что ж, на досуге почитаю обязательно. – Книжища перекочевала на прикроватную тумбочку, и Аксонна пристально посмотрела на наставника. – А что ты сам можешь сказать о моих родителях? Ты наверняка их знал.

Ларгентум ответил не сразу, и анфорка тут же сдвинула брови: если Фенариус молчит, то он либо собирается соврать, либо выдумывает пути отступления.

Знал, - односложно, что тоже не было в его манере, все-таки ответил сталкер.

И все?

И… и ничего. Говорил я это Элу, скажу и тебе: о мертвых говорят либо хорошо, либо ничего. Я знал Ариссу исключительно как ранжерку Амазонку, которая есть, но меня никак не касается, а вот что касается твоих отца и дяди, то лучше мне промолчать.

У меня был дядя?

У Элексиса был младший брат, Илунар. С ним история тоже сложная.

Аксонна покусала губы.

Ларгентум, - жалобно посмотрела она на Серафима, - ну пожалуйста. Я двести лет ничего не знала о своей настоящей семье, неужели я не имею права знать о своих родственниках чуть больше их имен?

Понимаешь, Сонья, - Ларгентум стиснул руки у своих колен, - тебе и Элу достаточно знать только то, что ваши родители погибли не зазря. Остальная правда… может ранить. И перечеркнуть все светлое, что вы о них помните… или, по крайней мере, что помнят другие.

Пусть истина болезненна, но все же это истина. А ложь, как бы сладка она ни была, останется ложью.

Это не ложь. Тебе просто не рассказывают всего. И я не расскажу.

Ты же знаешь, что рано или поздно правда вскроется! И тебе самому же будет стыдно, что ты не рассказал всего, когда это требовалось!

Я расскажу, - поднял ладонь сталкер. – Но – когда придет время. Ты еще для этого не готова. Как и Элу. У Алаэнора и магистров можешь даже не спрашивать, - сразу сказал он, как только Аксонна открыла рот, - они придерживаются той же политики. В общем, неважно. Я дал обещание: в свое время я все тебе расскажу.

Аксонна закусила губу, подтягивая к себе ушедшую на подушку Икки. Она бы хотела вытрясти из наставника всю правду, все до последней детали вплоть до формы носа ее отца, но анфорка понимала, что, возможно, Ларгентум прав. Радуга слышала о своих родителей лишь хорошее: Арисса была великолепной шпионкой, была доброй и красивой женщиной, а Элексис – самоотверженным воином и могущественным магом-астралитиком, очень мало кому равным по силам. Конечно, никто не идеален, но подобного рода недостатки вряд ли бы кто стал тщательно скрывать.