Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)

Конечно... этерианин. В первый же вечер, когда Ларгентум предложил ей попрактиковать защиту разума в спокойной обстановке, у себя дома, где им на голову не будет лезть любопытный Дайвер, она, любопытная не менее, улучила момент, пока хозяин отвлекся на конспекты и углядела у него в шкафу голографию, где сталкер - еще даже не юноша, мальчик – обнимает, судя по лицу, высокую, стройную этерианку с белой с золотистыми полосами кожей и ярко-голубыми глазами, в уплотненной белой броне без шлема, подгонявшей фигуру больше под этерианского солдата. В той самой броне, что носил Алаэнор. Конечно же, последовал каскад вопросов, на которые и недовольный ученицей, и сердитый сам на себя за такую оплошность Ларгентум неохотно, но ответил. Всем ранжерам известный Алаэнор, еще один из основателей Братства и Азурекса, лишь притворялся этерианином, и эту легенду поддерживали и сам Ларгентум, и Анаэль, жившая на Кольцах, и еще от силы трое планетян, включая Сэва. И им, а теперь и Аксонне, нужно было продолжать этот спектакль, который никак не вредил им, но мог навредить самой Алаэнор, если бы он вскрылся.

Ларгентум также объяснил, почему Алаэнор приняла решение вместе с Сэвом основать Братство - в противовес Тертаррилам, среди которых был Сониквант, тоже этерианин, и его с ней соединяли очень крепкие... отношения. Но Сониквант по неизвестной причине сошел на путь Темного Аватара, и Алаэнор, ставшая Светлым, поклялась себе спасти его от захватившей его тьмы. Аксонна поразилась таким долгим и прочным несмотря на все чувствам этерианки, но на ее вопрос, почему же она все-таки скрывает такую мелочь, как собственный пол, ответа не получила: Серафим свернул тему и вернулся к блокированию ментальных атак.

Однако миссия по спасению крошки Ларанай открыла ей эту неприятную причину. Этериане не были особо плодовитой расой, и рождение даже одного ребенка у семейных пар было большой радостью - и большой удачей. За огромный срок жизни этериане расплачивались до боли многих этерианок низкой фертильностью. Бесплодие было поражающим, и союзы совершались в первую очередь по совместимости организмов, но так или иначе все этерианки были обязаны выйти замуж до достижения определенного возраста, и это был не вопрос любви, это был вопрос выживания древней, но не особо везучей расы. Страх за будущее этериан достиг таких высот, что этерианкам было даже запрещено покидать пространство родной Дуалы на срок больше определенного.

И никто не роптал. Ни одна этерианская девушка или женщина не воспротивилась этим жестоким, но принятым из безнадежности перед равнодушием матери-природы законам. Ни одна, кроме Алаэнор, которая, как подозревала Аксонна, даже имя носила фальшивое. Но поступок этерианки она понимала. Этериане были до мозга костей преданы своему народу и были готовы на любые жертвы ради него. Алаэнор же отдала себя в жертву ради чего-то более высшего, чем иметь семью. Пусть она даже никогда не вразумит Соникванта и не вернет его, ее любовь к нему стала для нее стимулом создать Братство и сопротивляться Тертаррилам, которые могут устроить Ночь Без Звезд и на ее родине тоже. Даже если ради этого придется отказаться от имени, от тела и от всех связей с семьей.

Ушей коснулся аккорд, аккуратный и мягкий, а за ним второй, снова первый, снова первый, и пошла мелодия, неторопливая и плавная. Аксонна ясно различила ре минор в четыре четверти, тайно улыбаясь: не зря Байэл учил ее скрипке да сольфеджио. Скрипку она давно не помнит, да и строение аккордов не вспомнит, но услышать, определить и сыграть? Это можно. Но ноты все-таки лучше перед носом иметь.

Значит, Ларгентум все-таки не отдал это пианино. Старое, как мир, служившее теперь подставкой для книг и какого-то горшка с цветком и излюбленным местом сна для Изабеллы, оно стояло посреди его гостиной и мирно собирало пыль, пока его хозяин все бурчал на то, что, мол, стоит кусок искусства, да ветшает, отдать бы в музыкалку или какому одаренному юнцу, а то и по сети продать какому-нибудь коллекционеру, пусть порадуется. Аксонна пару раз тянулась в отсутствие наставника к пожелтевшим от времени клавишам, но тут же обрывала себя на этой мысли, полагая, что еще чего сломает ненароком.

А тут даже играет. Что это такое, интересно...

Она неслышно прошла в гостиную. Здесь было несколько кресел, конечно же, много цветов с Лами’иды (одни из них, смахивавшие на бегонию, когда Аксонна прошла мимо, явственно зарычали и привычно попытались вцепиться похожим на пасть бутоном ей в рукав, а она столь же привычно показала им средний палец), а также стояло хитромудрое голографическое устройство, которое было боязно было трогать, и шкафы с книгами – и рукописными, и печатными, и с датападами.