Девятый круг

Фин осоловело моргнул, щурясь на тускло освещенную комнату, и на соседнем стуле увидел Макглэйда с поникшей головой. Стул был из кожи и стали, на литых высоких ножках.

Барный. Не те жуткие орудия пыток, к которым они были привязаны до этого. Что примечательно, на Гарри не было веревок. Фин глянул вниз на свои руки и увидел, что запястья у него пластиковыми путами прихвачены к подлокотникам. Кисти рук были серо-малиновые и успели набухнуть. Он попробовал шевельнуть ногами, но и лодыжки, как оказалось, были связаны аналогичным образом. Фин потянул свои путы, пробуя их на прочность. Ничего, крепкие. Попробовал, насколько крепок стул – тоже вполне себе. Сталь. Тяжелая, неподатливая. Наконец, поерзал запястьями (может, получится ими шевелить) – не тут-то было.

А между прочим, если путы не ослабить, то в скором времени кровообращение прервется и конечности отомрут. Их уже иглисто покалывало от недостатка крови.

– Гарри! Эй, очнись!

Макглэйд прихрюкнул, после чего взмотнул головой и, пуча глаза, шало огляделся.

– Опа. Скажи мне, что мы упились и попали куда-то к шлюхам-лесбиянкам.

– Похожую шутку ты уже произносил.

– Да? Не рушь мои мечты. Лучше скажи, как себя ощущаешь.

– Как дерьмо печеное. А ты?

– Я просто в шоке. В электро.

Фин огляделся.

В отличие от прежней казематной атмосферы, эта больше напоминала брошенный офис. Письменные столы, несколько разбросанных стульев и ковер из пыли. В трех метрах слева через открытую дверь шел скудный свет.

– Твоя искусственная длань крепка или как? – спросил Фин. – Ты свои веревки разорвать сможешь?

– Эх. Не работает моя культяпка. Коротнуло ее на том электрическом стуле. Да еще и кудряшки, кажись, подгорели.

– Какие у тебя кудряшки?

– На лобке. Пиписькин свитерок. Отсюда слышу, палеными волосами пахнет.

– Просто прелесть.

– Зато есть и плюсы: я не обмочился. Хотя, может, и надо было. Это б загасило мой хворост.

Фин попробовал податься на стуле вперед. Тот прошебуршал несколько дюймов по полу; широкое основание ножки мешало ему опрокинуться.

– Ну а ты? – спросил Гарри.

– Что я?

– У тебя пиписькина одежка подгорела?

– Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Фин снова дернул свой стул вперед, теперь уже сильнее.

Тот продвинулся почти на шаг, но затем начал крениться, и Фин бдительно откачнулся назад – а то если перевернется, то обратно подняться явно не получится.

– Эх, не надо было мне вспоминать, что я не обмочился, – опечалился Гарри. – Теперь вот так и тянет.

– Так думай о чем-нибудь другом.

– Ага, легко сказать. Когда я закрываю глаза, и сразу вижу перед собой римские фонтаны. Где вся вода цвета приятной желтизны.

Фин промолчал, занятый новой попыткой рвануться на своем стуле вперед. Получилось еще на полшага. Точкой назначения для него стала приоткрытая дверь.

– Мочевой пузырь у меня готов лопнуть. Прямо-таки баскетбольный мяч с водой.

Фин продолжал скрестись по полу, пока одна из ножек не застряла. Оказалось, в кафельном полу отсутствовала одна плитка, и образовалась выщербина. Фин нацелился назад, думая ее обогнуть.

– Ты куда? – спросил ему вслед Гарри. – В толчок?

– Да нет, через дверь хочу.

– А там, за дверью, туалет?

– Не знаю. Но может оказаться что-нибудь, чем можно воспользоваться.

– Знаешь, чем бы мне реально хотелось воспользоваться?

«Кляпом», – мимоходом подумал Фин. Но вслух не сказал, а продолжил свой путь к двери.

– Унитазом, – сам себе ответил Гарри и уточнил: – во всяком случае, писсуаром.

– Гарри, ты не сделаешь мне одолжение?

– В смысле, заткнусь ли я? Всегда, когда кто-нибудь просит меня об одолжении, то подразумевает именно это. А что я могу сделать? Я разговариваю, когда я нервничаю. И особенно, когда пытаюсь не обмочиться.

У Фина получилось обогнуть ту плитку, но он уже уставал. Вместе с усталостью росло и беспокойство. По лицу, щипля глаза, стекал пот. Он как мог подавлял в себе глухое отчаяние. Маловероятно, что за дверью окажется что-то, способное помочь им бежать. Лютер слишком умен и осторожен.

Смахивая пот, Фин по-собачьи тряхнул головой. Ему подумалось о Джек, об ужасах, через которые она сейчас, вероятно, проходит, и он с новой силой продолжил движение к двери.

По счастью, Гарри прекратил свой треп и по примеру Фина тоже последовал в своем кресле на выход. На протяжении пяти минут они с сосредоточенным сопением упирались, и наконец Фин первым подобрался к порогу.

Кабинет выходил в небольшой холл с единственной голой лампочкой, чахнущей под потолком. Пол был бетонным, а коридор заканчивался лестницей, которая спускалась в темноту.

– Что там? – полюбопытствовал со спины Макглэйд. – Порадуй меня. Скажи, что там кусачки и писсуар.

Фин не ответил. Свой стул он направил в холл. Между тем в голове понемногу вырисовывался план.

– Черт. Там что, лестница? – спросил Гарри.

– Да.

– А ступенек сколько?

Фин посчитал.

– Как минимум четырнадцать. Дна отсюда не видно.

Он пододвинулся ближе к краю лестницы.

– Фин, ты что такое творишь?

– Эти барные стулья слишком крепкие, хрен расшатаешь. Но может, они разобьются при падении с определенной высоты.