Они любовались океаном, прильнув к стеклу. Океан был спокоен. Морская гладь касалась скалы, на которой располагался их новый дом, где они жили, работали, проводили все свое бесконечное время, и убегала далеко в бесконечность. Линии горизонта видно не было. Скорее всего, и горизонта, как такового, не было тоже. Дом располагался лишь с одной стороны скалы, и увидеть то, что находилось с другой стороны от нее, не представлялось возможным.
Поднявшись обратно на третий этаж в настроечный зал, Монг проводил Мию к ее скрипке и пообещал в следующий раз непременно составить ей компанию на обеде.
Подойдя к арфе, он не прекращал обдумывать то, что сказала Миа у океана.
«Невозможное – возможно. Невозможное для меня – заставить арфу со мной разговаривать. Если это все-таки возможно, то арфа может мне ответить», – рассуждал он.
– Покажи мне, откуда исходит звук, покажи, я помогу тебе, – шептал Монг своей подопечной.
Она, как и прежде, ничего не ответила.
«Я должен оставить старые убеждения, – думал он. – В чем они заключаются? Как я мыслю? Я рассуждаю, что если на арфе играет ветер, то и следовать нужно за ветром. Я рассуждаю логически. Следовательно, мои убеждения ограничены логикой. А здесь логики не должно быть. Мне нужно просто наблюдать».
Монг опять принялся ходить вокруг арфы и через некоторое время заметил, что струна отбрасывает тень, длинную, размытую и нечеткую, уходящую в туман, который опоясывал весь зал вместо стен.
«Я раньше не замечал здесь теней», – подумал Монг. Он огляделся вокруг: никто из настройщиков, инструментов или предметов мебели не отбрасывал теней. Тень отбрасывала только первая струна.
«Может, так арфа мне отвечает», – подумал Монг и вылез из арфы. Он потрогал тень руками, но ничего необычного не ощутил: тень как тень. Затем встал на нее ногами, потоптался и пошел мелкими шажками, как будто измерял расстояние в футах.
Зачем он это делал, он и сам не знал, но почему-то этот процесс показался ему единственно правильным. Монг очень старательно следил за тем, чтобы идти ровно по линии тени, как делают дети, играя и представляя, что идут по узкой дорожке над пропастью. Если они встанут чуть в сторону, то свалятся в бездну. И Монг так старался ступать ровно, что смотрел только себе под ноги, не отрывая глаз от тени.
Глава 1
А когда оторвал и поднял глаза, то понял, что находится уже не в настроечном зале, а идет по нарисованной белым мелом линии на асфальте. Монг остановился и начал оглядываться. Он оказался в каком-то городе, застроенном многоэтажками и заставленном автомобилями. Было лето, и от асфальта поднимался горячий воздух, плавясь и становясь видимым. Несмотря на лето, город оставался серым. Редкие деревья не добавляли красок, позволяя серому цвету господствовать повсеместно.
Город казался Монгу незнакомым, вряд ли он здесь когда-либо бывал. Все города, в которых он когда-то жил или приезжал, были живыми, в них было много деревьев, кустов, травы. А здесь только асфальт, бетон и камни. Людей почти не было, как обычно бывает в середине лета, когда все жители переезжают от пекла за город. Оставшиеся пленники отбывают заточение в офисах, а остальные выходят на улицу только рано утром или поздно вечером, спасаясь от духоты в прохладных бетонных коробках.
Осмотревшись и не зацепившись ни за что взглядом, Монг направился дальше по нарисованной мелом линии. Так он прошел метров пятьдесят и остановился. Линия закончилась и уперлась в парадную дверь дома. Монг, прищурив глаза, огляделся, будто намеревался совершить преступление, и, не увидев ни одной живой души в пределах видимости, потянул за ручку двери.
Дверь легко поддалась и отворилась с металлическим скрипом. Внутри не горел свет, и Монг не сразу сориентировался, в какую сторону двигаться. Когда глаза привыкли, он увидел перед собой еще одну дверь, которая есть в любой парадной для сохранения тепла. Открыв ее, Монг оказался на первом этаже дома. Прямо перед ним располагался лифт, заключенный в шахту, которая была огорожена металлической сеткой, похожей на рабицу.
Шахта поднималась наверх и проходила сквозь все этажи. Лестницы рядом видно не было. Вероятно, вход на черную лестницу осуществлялся через другую дверь. Дверь лифта снизу была обшита металлическим листом, а сверху представляла собой толстую металлическую сетку, такую же, как вокруг шахты лифта. Чтобы войти в лифт, нужно было нажать на ручку двери и открыть ее. За первой дверью располагалась еще одна: дверь самой лифтовой кабины, состоящая из двух половинок, зафиксированных пружинами.
«Да, я помню такие лифты, – заностальгировал Монг. – Тот, кто их придумал, вряд ли беспокоился об удобстве и безопасности. Каждый раз, когда входишь в такой лифт, внутренние двери приходится открывать плечом или спиной, потому что в одной руке, как правило, что-то несешь, а второй закрываешь внешнюю дверь. Это было очень неудобно, но тогда никто об этом не задумывался, потому, как других лифтов просто еще не придумали.