Девятый ангел

– Если вы мне поможете. Я ищу того, кто сделал вас такими, кто сделал с вами вот это все.

И снова ветер. Только в воздух теперь взлетают не листья, а комья земли. Чьи это эмоции, ее или их, мертвых ангелов?

– И я ищу девушку. Она пока жива, но она восьмая в его списке.

Ветер стих, соскользнул на дно оврага, испуганно зарылся в яму с листьями.

– Мы ее не видели. – Девочка-ангел склонила голову к плечу. Не склонила, а положила. Это легко, когда у тебя сломаны шейные позвонки. Теперь Юля и это знала. – Один год – один ангел. Он так говорил.

– Тогда опиши его, этого… – назвать его человеком не поворачивался язык, – этого урода!

– Это невозможно, он никогда не показывал нам своего лица. Ни одной из нас. На нем всегда была маска. Такая страшная расписная маска.

Хитрый, гад. Страховался на случай, если кто-нибудь из его пленниц сбежит.

– А место? Ты можешь показать место, где он вас держал?

– Нет. – Девочка-ангел пожала хрупкими плечами, и перья на ее крыльях звякнули. – Он завязывал нам глаза. Говорил, что нам не обязательно его видеть. Говорил, что, когда придет время, мы его почуем.

– И мы чуяли. – Ряд мертвых ангелов дрогнул, и вперед выступила высокая рыжеволосая девушка. Наверное, когда-то она была красива, а сейчас… сейчас Юля точно знала, что она была самой первой. За семь лет на дне оврага истлела не только плоть – даже железные крылья покрылись ржавчиной. – Когда он приносил сюда следующую, мы чуяли.

– А найти его? Ну, если по запаху? – Глупый вопрос. И оскорбительный, словно они не ангелы, а самые настоящие гончие.

– Нам отсюда хода нет. – Они как-то синхронно мотнули головами.

– Но ты, – Юля посмотрела на ангела с фенечками, – ты же как-то попала в мой дом.

– Дом у оврагов. Близко. И там проход. Как невидимая тропиночка. Только туда я и смогла.

– Ну хоть что-то вы должны были видеть. – Медленно, но верно ее затягивало в свои пучины отчаяние. – Хоть кто-нибудь из вас!

– Это за городом. – Голос был тихий, едва различимый. И девочка-ангел, которая заговорила с Юлей, была тихая. – Там вода рядом. У меня повязка с глаз сползла, когда он меня выводил. Вода, настил, лодка на берегу. И дерево там же… – Она поникла, обхватила себя руками за плечи, вперила взгляд куда-то в даль.

– Какое дерево? – Юля уже знала какое, но все равно спросила.

– На котором он нас… – Тихий ангел коснулась своей шеи. И остальные тоже, как по команде. – Я тогда еще подумала – вот и все, наконец все закончится и боль пройдет. – Тонкие пальцы уже не гладили, а раздирали кожу на шее, обнажали хрящи, позвонки и связки. Чешется, поняла Юля. Она теперь многое понимала про мертвых ангелов. Единственное, чего она не понимала, – как ей жить со всем этим. – А оно не прошло, стало только хуже. И страшнее, потому что он обещал навещать меня каждый год, а когда-нибудь забрать себе навсегда. Как домашнюю зверушку. Как личного ангела. Понимаешь?

Когда-то, еще при жизни, у нее были зеленые, как луговая трава, глаза, и смеялась она озорно и звонко. Когда-то, еще при жизни, ее бы никто не назвал тихим ангелом, но от той зеленоглазой девочки почти ничего не осталось.

– Я найду его. – Это не было обещанием. Это была клятва, которую не нарушишь, даже если захочешь. – Я найду его и отпущу вас.

Они заволновались. Казалось, они взмыли бы в небо, если бы не эти страшные крылья-якоря. А еще они ей поверили.

– Ты сильная. – Ангел с фенечками улыбалась почти нормальной девчоночьей улыбкой. И на мгновение Юля увидела, какой она была при жизни. Светлая и радостная. Он всегда выбирал таких, полных жизни и надежд. А потом отнимал сначала надежду, а следом и жизнь. – Может быть, у тебя даже получится. А если не получится, – она снова положила голову на плечо, – то ты все равно поможешь. Не нам – тем, кто нас ищет.

Землю от листьев Юля расчищала голыми руками. Павел сунулся было помогать, но она отмахнулась – подожди, я сама! Расчистила землю, взяла в руки сук, сказала торжественно:

– Все, я готова!

Они подходили к ней одна за другой, сжимали мертвыми пальцами ее руку, писали на сырой земле свои имена. Было больно. Едва ли не больнее, чем прошлой ночью, но Юля держалась. Упала она, лишь когда девочка с фенечками поставила красивый завиток после своей фамилии. Соня Рогозина – вот как ее звали до того, как она стала ангелом…

* * *

Что-то происходило. Что-то, что Павел не мог видеть, но мог чувствовать. И с Юлькой, и вокруг нее. По-настоящему страшно ему стало, когда она упала. Его самого накрыло мутной волной не то отчаяния, не то страха, а скорее всего и того и другого. Шумело в голове, дышать получалось через раз, и велик был соблазн не дышать вовсе. Вот лечь бы рядом с Юлькой, обнять ее, закрыть глаза и перестать дышать. Он так и сделал. Сил хватило только на то, чтобы доползти и обнять.