Девятая рота. Дембельский альбом

Кроме Пахомыча, в бараке химкомбината никого не было: все ушли на фронт, то есть добывать себе пропитание.

— Здорово, Пахомыч. Не ждал гостей?

— Честно говоря, нет… — Старик отодвинул от себя газетный лист, на котором лежала наполовину раздетая рыба, и показал рукой на ее останки. — Присоединяйся, у меня сегодня праздничный обед. Видишь, какую красавицу поймал в нашей речке-вонючке.

— А пиво тоже оттуда? — поддержал его настроение Лютаев. Он поставил на стол большой бумажный пакет, сел напротив старика и резко сменил шутливый тон на серьезный: — Я и сам не ждал, что заскочу. Мне помощь твоя нужна.

— С тобой все ясно! — закивал Пахомыч. — Всем помощь моя нужна! Пахомыч, почини замок. Пахомыч, наладь водопровод. А когда Пахомычу на кусок хлеба не хватает — кукиш с маслом!

— Отец, у меня все схвачено, — слегка обиделся Лютый и, как фокусник, начал доставать из принесенного с собой пакета один деликатес за другим.

На подстилке из газеты «Правда» появились копченая колбаса, исландская селедка в винном соусе, крабы, черная и красная икра и целая упаковка импортного баночного пива.

— Ну, улестил, улестил, парень! — воскликнул дед, пораженный этим изобилием. — Это же ты на миллион советских долларов беднее стал. Откуда деньжищи такие?

— Какая разница, откуда? Ты лучше вон колбаску покромсай, а я пока пиво разгерметизирую.

— Э-э, нет. Сначала скажи, с каким делом приехал. Может, в авантюру меня втянуть какую решил, а я тут выпью с тобой, раскисну да и подпишусь на какую-нибудь глупость.

Олег настоял, чтобы дед продолжил подготовку к трапезе, а сам быстренько открыл пару банок, одну поставил перед Пахомычем, а из другой сделал большой глоток. Глядя на него, и старик не удержался, продегустировал неизвестный российскому пролетариату напиток. И был потрясен, и заявил, что прожил бы жизнь зря, если бы не сегодняшнее явление Олега с этим баночным эликсиром жизни. Олег посмеялся и перешел к делу.

— Обложили меня, Пахомыч, волки со всех сторон, — доверительным тоном сообщил он деду. — С одной стороны менты, с другой бандиты, а я посредине. Если первые не посадят, то вторые уж точно замочат.

— И чем же я тебе в таком раскладе могу помочь, голубь ты мой сизокрылый? Ты знаешь, который мне годок? Я ведь еще чуток войны захватил с германцем, потому как раньше своего призыва, добровольцем на войну попал.

— Дело простое. На моей городской квартире надо забрать паспорт и деньги. Вот мой адрес, — Олег протянул деду обрывок бумаги. — А ты, если там засада, прикинься чайником, мол, спьяну дома перепутал, заехал не туда.

— Значит, в бега решил податься… — Догадался дед. — И куда же ты намылился? За границу, поди, собрался?

— Какая заграница, дед? Зашьюсь куда-нибудь на время…

— Вот что тебя все время на подвиги тянет?

— Ты не учи меня жить, Пахомыч. Поможешь, привезешь, что прошу — спасибо. А нет, так я не обижусь. Ты и правда стар слишком, чтобы в эти дела соваться.

— Кто старый? Я старый? — Пахомыч допил свою банку, облизнулся и попросил открыть еще. — Да я всех вас, сосуны, на обе лопатки положу. Ладно, будь по-твоему, съездить, ясное дело, съезжу в твою берлогу, почему не помочь хорошему человеку.

— Спасибо, Пахомыч. Ты, кстати, слыхал, какая заваруха в Чечне намечается?

Пахомыч отрицательно покачал головой и сказал, что радио у него нет, а о Чечне он вообще слышать ничего не хочет.

— Я ведь в свое время отметился в Чечне этой, будь она неладна, — объяснил он с невеселой улыбкой.

— Да ну! — удивился Лютый. — Каким же ветром тебя туда занесло?

— А таким: в конце сорок четвертого выпало мне на Северном Кавказе повоевать. Чеченцы ведь Гитлера собирались хлебом-солью встречать, коня ему белого подарили. Немцев мы, само собой, выбили оттуда, но война там, в горах, с недобитками бандформирований до середины пятидесятых шла, даже дольше. На западной Украине бандеровцы действовали, в Прибалтике и Польше лесные братья, а на Кавказе, понимаешь, горнообогатительные, — подвыпивший старичок довольно засмеялся: собственная шутка ему очень понравилась. — Так куда, говоришь, тебе деньги и паспорт привезти?

— На Енисее такое место есть, с крутым обрывом, я там часто бывал. Коричневая глина по всему берегу идет, и камень на берегу, валун такой здоровенный.

— Ну, знакомо мне это место. По дороге на дамбу, так?

— Точно, до плотины — рукой подать.

— Поезжай, жди. Будет тебе паспорт, если его никто другой, конечно, уже не прибрал. Может, у меня пока схоронишься?

— Нет, дед, здесь меня стопудово найдут. И еще просьба: кроме документов, дембельский альбом там забери. Я тебе его показывал. Прошу, дед, обязательно забери. У меня только этот альбом остался на память об Афгане. И приезжай обязательно. А у меня еще одно дело есть важное.

Что это за дело, Олег старику объяснять не стал. Но в лице изменился, причем так заметно, что Пахомыч насторожился.

— Эй, парень, ты чего надумал?

— Все будет нормально, ты извини, я не могу тут у тебя засиживаться, меня по всему городу бандюганы шукают.

Олег попрощался с Пахомычем, погрузился в синий бумер и стартанул с места, как гонках.