Девять смертных грехов

— Я… — я не знал, что сказать. Оправдываться и рассказывать о подвиге непонятно кому точно не хотелось.

— Хватит, — голос прелата Айяллы нарушил повисшую тишину. — Я вижу в этом молодом человеке следы силы иелчу и отметку того, кто взял жизнь твари скверны. Даже двух, причем неслабых, — черная бровь еле заметно поднялась вверх. — Так что не стоит сомневаться в честных подвигах честных людей… Что же касается твоей просьбы, — два черных глаза уставились на меня, — я не могу ответить на нее согласием, потому что никто из нас не владеет чистотой.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы все понять. Этот незнакомец называл меня человеком, а не идальго. Он был священником, но в то же время не владел очищением. Это могло означать только одно.

— Вы не из церкви. Вы из Братства? — выпалил я.

— Да, мы верим в спящего бога, — спокойно кивнул Айялла, словно эта ересь была ничего не значащей мелочью вроде формы земли, которую можно обсудить на светском приеме.

— Но…

— Мы не заставляем верить тебя, — прелат Братства пожал плечами. Продолжая разговор, он привязал лошадь к дереву и начал устраиваться, готовясь ко сну.

— Но…

— Мы все люди. Я знаю, что идальго верят, будто защищают мир от скверны. У нас одни цели, так что не вижу препятствий одну ночь провести рядом.

Мария с Николасом тоже начали раскладываться, и я оказался в странной ситуации. Вроде бы и не стоит вести дела с Братством, но в то же время вставать посреди ночи и уходить со своей собственной стоянки было просто глупо.

— Мы переночуем и утром разойдемся по своим делам, — решил я.

— Я и не предлагал ничего большего, — прелат Айялла широко улыбнулся.

— Маленький мальчик еще ничего не сделал для рода людского, а уже считает, что все должны следовать его правилам, — Мария прошипела эту фразу на ухо Николасу, но так громко, что я просто не мог не услышать каждое слово.

Как и ожидалось от представителей Братства, которых порой сравнивают с ядовитыми змеями. Они вроде бы и говорят правильные вещи, но при этом разрушают все светлое и хорошее рядом с собой. Взять хотя бы саму основу их веры. Церковь учит нас, что это бог подарил королю и великим семьям первые сердца зверей, чтобы мы открыли чистоту и смогли остановить скверну. Братство же рассказывает, что на самом деле бог давно уснул, и только люди сами по себе смогли открыть дар очищения и спасти свой род. Красивая сказка, в которую хочется верить, и в то же время что это, как не проявление первого смертного греха, гордыни?

Айялла разделил ночные дежурства, но я все равно не смог уснуть. Так и просидел до самого рассвета с прикрытыми глазами… На лицо упала тень от чьей-то поднявшейся фигуры, и глаза резко распахнулись. Похоже, все же на пару минут я задремал.

— Рассвет, — коротко сказал прелат, и мы начали собираться.

После вчерашнего говорить особо не хотелось, да и священники, накинув на головы свои черные капюшоны, словно проглотили языки. Так мы и доехали до реки, где я показал к ней спуск и тоже наполнил свои фляги. На этом наши пути расходились, и я невольно выдохнул, словно каждое мгновение рядом с этими людьми испытывало будущую чистоту внутри меня.

— Спасибо, молодой идальго, — напоследок прелат Айялла снова скинул капюшон и заговорил. — Ты был настроен против нас, но все равно помог. Таков долг каждого человека, и я рад, что ты ставишь это выше страхов, что вбивает в вас церковь и король.

— Не стоит… — я не собирался спускать черные слова в адрес короля, но прелат поднял руку, и голос словно замер внутри меня.

— Ты помог нам, я в ответ поделюсь с тобой одним знанием. Возможно, когда-нибудь, если ты пересечешься с Братством, это спасет тебе жизнь. Ты же слышал, что у нас есть не только священники, которые несут слово о спящем, но и воины.

— Слышал, все знают о тенях-убийцах Братства…

— Да, мы воспитываем теней, — Айялла не обратил внимания на мой резкий ответ. — А знаешь ли ты, почему их так называют?

— Потому что они приходят из тени, чтобы убивать? — внутри начал подниматься гнев. У нас в замке однажды так зарезали одного из гостей отца, и тогда чужак ранил не только стражей, что пытались его остановить, но и мать. Именно с тех пор у нее появился шрам на правой половине лица, а отец перестал улыбаться.

— Это история, которую придумали те, кто боится нас, — прелат не обращал внимания на мой гнев. — На самом деле это название — часть нашего учения. Люди сами спасли себя в прошлом, и мы должны быть готовы сделать это в будущем, если придет новая опасность. Тени есть только там, где есть свет. И чем он сильнее, тем больше становится тень.

Я хотел было сказать, что солнце может и полностью стереть тени, но на этот раз сумел взять себя в руки и не спорить. Просто кивнул, стараясь не думать, зачем прелат Братства начал рассказывать мне о своем боге и учении, и развернул коня. К скверне мудрые речи, меня ждут Диего и простые люди, которым нужна наша помощь. Вот настоящая жизнь, а не все эти разговоры про тени и предназначение.