Еще чуть-чуть. Кожаный доспех почти не сковывал движения, но сейчас и этого «почти» было слишком много. Я чуть не врезался в каменный берег перед собой. Снова высунулся на мгновение, вдыхая воздух, а потом сверху во второй раз ударило черное пламя. Тварь скверны попыталась пустить его и под воду, но у нее почему-то получилось задеть лишь поверхность. Хорошо, что я ушел чуть ниже. Пять… Четыре… Три… Я ждал, пока поток скверны закончится. Несмотря на странность ситуации, мозг привычно просчитывал все вокруг. Разве так уж сильно отличается эта гонка со смертью от обычной дуэли на мечах? Два… Один…
Пламя было еще надо мной, но я уже рванул к поверхности. Пауза между атаками твари скверны была слишком мала, чтобы действовать наверняка. А сидеть и дальше в воде, рассчитывая, что меня не достанут и с третьего раза, было бы слишком глупо. Рывок — я вынырнул на поверхность в остатки черного дыхания, но чистоты в доспехе хватило, чтобы сдержать такую малость. Левая рука уперлась в край озера, продолжая рывок. Правая тянула меч, разгоняя удар и разворачиваясь для перехвата рукояти. Мне нельзя было рубить, только укол — чтобы максимально глубоко пронзить тварь скверны и добраться до ее черного сердца. Мой единственный шанс.
Я даже не успел понять, что передо мной. Только различил смутный шарообразный силуэт, острые белые зубы и красные угольки глаз. В них я и нацелился. Быстро, насколько возможно. Тварь среагировала с легким запозданием, словно не сразу меня заметила. Но все равно быстрее, чем я ожидал. Зубы клацнули в считанных сантиметрах от горла, я ожидал удара лапой, но его не было. А потом мой клинок дотянулся до глаза. Чистота, вложенная в сталь принцессой, взорвалась яркой вспышкой, пробивая природную броню подземного монстра, меч на мгновение замер, я надавил на него всем весом и… Он пошел дальше. Еще и еще… Шипение продолжалось, а потом неожиданно все затихло. Остатки чистоты в мече перестали реагировать на скверну.
Получилось, я победил! Медленно поднявшись, я наконец-то смог оглядеться. Монстр, с которым я сражался, оказался головой. Именно головой, без тела. Когда-то это был настоящий гигант, один из избранных скверны. Красная толстая кожа, роговые пластины на макушке, на скулах и над глазами… Когда-то в древности достойный идальго отрубил ему голову, та укатилась в подземелье, но смогла выжить. Собирала крупицы скверны, до которой могла добраться, даже успела отрастить маленькие, еще слишком слабые для нее ручки и ножки. А потом пришел я и довел дело до конца.
Упершись в одну из роговых пластин ногой, я дернул изо всех сил, чтобы вытащить меч принцессы, но чуть не упал. Как до этого мой клинок растворился в крови иелчу, так теперь и оружие принцессы не справилось со скверной избранного. Вся чистота до капли ушла на то, чтобы убить монстра, а вот меч рассыпался в пыль, и у меня в руках осталась только рукоять. Второе оружие за два дня уничтожил. Причем чье оружие! Я не удержался и взлохматил волосы, представив, что мне когда-нибудь выставят счет за клинок дочери принца Астурийского. Да они всю нашу семью могут по миру пустить!
Я рухнул на камни, отбросив бесполезную рукоятку в сторону. Придется все-таки просить у отца деньги на новый клинок и рассчитывать на щедрость и благородство младенцев короны. Взгляд скользнул в сторону огромной головы — можно ли получить на награду за победу над ней? Большая… Наверно, обычный меч за такую мне выдаст даже кондес де Полоп.
Вот только как ее вытащить? Я обошел голову по круг и заметил еще один клинок, торчащий из-под гигантского подбородка. Точно, я же видел его мельком в бою, и, собственно, из-за него и решил, что когда-то эту голову отрубил один из идальго. Рукоять старого меча была сделана как будто из двух сложенных кроличьих ушей, фирменный знак хереро ишпани. Жалко, что и это древнее оружие вряд ли выжило: вон вся рукоятка покрылась ржавчиной.
Тем не менее, я подошел к клинку, ухватился за него, дернул. Тот на удивление держался крепко. Я пожал плечами и дернул посильнее. На этот раз меч все-таки пошел. Сантиметр за сантиметром, и с каждым мой взгляд становился все удивленее. Если рукоять покрывала ржавчина, то вот сам клинок был чист, и, более того, даже сейчас, после долгих лет в плоти твари скверны, я чувствовал в нем чистоту. Кажется, я понимаю, почему эта голова так долго восстанавливалась. С чистотой внутри такое провернуть сложно, и тем сильнее, получается, была эта тварь.