Девять рассказов

– А, Шэрон Липшуц, – сказал молодой человек. – Как в этом имени смешались воспоминание и страсть[1], – он вдруг встал на ноги и посмотрел на океан. – Сибил, – сказал он, – я скажу тебе, что мы будем делать. Мы попробуем поймать рыбу-остолоп.

– Что?

– Рыбу-остолоп, – сказал он и развязал пояс халата. Он скинул халат. Плечи у него были белыми и узкими, а плавки – ярко-синими. Он сложил халат – сперва повдоль, потом еще втрое. Развернул полотенце, которое клал на глаза, расстелил на песке и положил на него свернутый халат. Нагнувшись, он поднял мартас и взял под правую руку. Затем левой рукой взял Сибил за руку.

Они вдвоем направились к океану.

– Полагаю, ты в свои годы уже немало повидала рыб-остолопов, – сказал молодой человек.

Сибил покачала головой.

– Неужели? А где ты вообще-то живешь?

– Я не знаю, – сказала Сибил.

– Да знаешь. Должна знать. Шэрон Липшуц знает, где она живет, а ей всего три с половиной.

Сибил остановилась и отняла свою руку. Подобрала обычную ракушку и стала рассматривать с явным интересом. Потом бросила.

– Кудъявая ъоща, в Коннектикуте, – сказала она и пошла дальше, выпятив животик.

– Кудъявая ъоща, в Коннектикуте, – сказал молодой человек. – Это случайно не рядом с Кудрявой рощей, в Коннектикуте?

Девочка взглянула на него.

– Там я и живу, – сказала она нетерпеливо. – Я живу в Кудъявой ъоще, в Коннектикуте.

Она забежала на несколько шагов вперед, взяла левой рукой левую ступню и крутанулась два-три раза.

– Ты не представляешь, как это все проясняет, – сказал молодой человек.

Сибил выпустила ступню.

– А ты читал «Негритенка Самбо[2]»? – сказала она.

– Очень забавно, что ты это спросила, – сказал молодой человек. – Так вышло, что я только вчера вечером дочитал ее.

Он наклонился и снова взял Сибил за руку.

– И как она тебе? – спросил он ее.

– А тигры там бегали вокруг того дерева?

– Я думал, они никогда не остановятся. Никогда не видел столько тигров.

– Их там всего было шесть, – сказала Сибил.

– Всего шесть! – сказал молодой человек. – По-твоему, это всего?

– Тебе нравится воск? – спросила Сибил.

– Что мне нравится? – спросил молодой человек.

– Воск.

– Очень. А тебе?

Сибил кивнула.

– А оливки нравятся? – спросила она.

– Оливки – да. Оливки и воск. Никуда без них не выхожу.

– А Шэрон Липшуц тебе нравится? – спросила Сибил.

– Да. Да, нравится, – сказал молодой человек. – Что мне особенно в ней нравится, это то, что она никогда не делает никаких гадостей собачкам в вестибюле отеля. Той ручной бульдожке, к примеру, которая у той дамы из Канады. Ты наверно не поверишь, но есть такие девочки, которым нравится тыкать эту собачку тростинками от шариков. А Шэрон не такая. Она не бывает гадкой или жестокой. Вот почему она мне так нравится.

Сибил шла молча.

– Мне нравится жевать свечки, – сказала она, наконец.

– А кому – нет? – сказал молодой человек, пробуя воду ногой. – Ого! Холодная, – он бросил на воду резиновый матрас. – Нет, Сибил, подожди малость. Подожди, пока зайдем подальше.

Они шли вброд, пока вода не дошла Сибил до талии. Тогда молодой человек взял ее и положил ничком на матрас.

– Ты никогда не носишь купальной шапочки или чего-то такого? – спросил он.

– Не отпускай, – велела Сибил. – Смотри, держи меня.

– Мисс Карпентер. Прошу вас. Я знаю, что делаю, – сказал молодой человек. – Вы лучше высматривайте рыбу-остолоп. Сегодня самый день для рыбы-остолоп.

– Я ни одной не вижу, – сказала Сибил.

– Это неудивительно. У них весьма своеобразные повадки, – молодой человек толкал поплавок. Вода доходила ему почти до груди. – Они ведут очень трагическую жизнь, – сказал он. – Знаешь, что они делают, Сибил?

Она покачала головой.

– Ну, они заплывают в пещеру, где полно эскалопов. Когда они заплывают, они рыбы как рыбы. Но как только заплывут, становятся как свиньи. Да я знавал одну такую рыбу-остолоп, которая заплыла в пещеру и слопала ни много ни мало семьдесят восемь эскалопов, – он продвинул матрас с пловчихой на фут ближе к горизонту. – Естественно, когда они так растолстеют, они уже не могут выбраться из пещеры. В дверь не пролазят.

– Только нос торчит, – сказала Сибил. – И что с ними дальше?

– Что с кем дальше?

– С рыбами-остолопами.

– А, в смысле, после того, как они слопают столько эскалопов, что не могут выбраться из пещеры?

– Да, – сказала Сибил.

– Ну, ужасно не хочется говорить тебе, Сибил. Они умирают.

– Почему? – спросила Сибил.

– Ну, они заболевают эскалопной лихорадкой. Это ужасная зараза.

– Вон волна идет, – сказала Сибил настороженно.

– Мы презреем ее. В упор не заметим, – сказал молодой человек. – Два гордеца.

Он взял Сибил за лодыжки и надавил вперед и вниз. Матрас поднялся над гребнем волны. Вода намочила светлые волосы Сибил, но в ее крике слышалось удовольствие.

Когда матрас снова выровнялся, она смахнула рукой с глаз мокрую прядку и сообщила:

– Только что видела одну.

– Что ты видела, милая?

– Рыбу-остолоп.

– Да ты что! – сказал молодой человек. – А у нее были во рту эскалопы?

– Да, – сказала Сибил. – Шесть.