Девять правил соблазнения

Он считал ее весьма приятной и доброжелательной женщиной с безупречной репутацией, которая просто очень вовремя оказалась на его пути. Она была идеальным решением проблемы — подготовки Джулианы к ее первому сезону; впрочем, возможно, он убедил себя в этом. Но ведь он целовал ее.

И поцелуй был довольно необычным.

Он усмехнулся при мысли об этом. Впрочем, Ралстон настолько был ошеломлен неожиданным появлением сестры, что любой поцелуй мог показаться приятным отвлечением.

Особенно поцелуй, подаренный так легко и таким приятным, пожалуй, даже восторженным, партнером.

Возбуждение горячей волной почти мгновенно окатило Ралстона, когда он вспомнил, как держал Калли в своих объятиях, ее нежные вздохи, то, с каким воодушевлением она отдалась его поцелую. Он подумал, что эта девушка вполне готова решиться на другие, более страстные действия. На мгновение он позволил себе представить ее в своей постели. Огромные карие глаза, раскрытые пухлые губы, на которых всегда играет легкая загадочная улыбка...

В комнате раздался взрыв смеха, который вырвал его из задумчивой мечтательности. Ралстон поерзал в кресле, чтобы избавиться от не вовремя возникшего напряжения в бриджах, и покачал головой, отгоняя созданный образ и мысленно делая заметку найти себе подходящую женщину, причем как можно скорее.

Он сделал еще глоток скотча, затем несколько минут смотрел на огонь сквозь янтарную жидкость, оставшуюся в стакане, одновременно размышляя о странных событиях прошлой ночи. Он не мог отрицать того факта, что леди Кальпурния Хартуэлл, совершенно неприметная на званых вечерах девушка, о которой он никогда раньше не думал, пробудила в нем определенный интерес. Она, конечно, не относилась к тому типу женщин, которыми Гейбриел обычно интересовался. Более того, она была совершенно противоположного типа и никак не отвечала его предпочтениям — ему всегда нравились изысканные, уверенные в себе и опытные женщины.

Так почему же она так его заинтриговала?

От дальнейшего размышления над этим вопросом Ралстона отвлек очередной взрыв беспорядочного шума в комнате. Радуясь возможности отвлечься от смущающих мыслей, он с интересом обернулся к группе разгоряченных джентльменов, громко выкрикивавших все возрастающие числа. Финни, букмекер клуба, торопливо записывал сделанные ставки в специальную книгу.

Подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть происходящее, Ралстон быстро определил того, кто оказался в центре азартного спора, — это был барон Оксфорд. Именно поэтому несложно было определить и предмет заключения пари — женитьба барона, который, казалось, находился в беспрестанном поиске будущей супруги. В течение нескольких месяцев Оксфорд, сидевший по уши в долгах из-за своей любви к азартным играм, публично заявлял членам клуба «Брукс», что собирается жениться, и чем богаче будет невеста, тем лучше.

Несдержанный Оксфорд, который частенько бывал навеселе, казался Ралстону невыносимым. Однако, поскольку сейчас маркизу необходимо было отвлечься, он решился и, выбравшись из своего кресла, подошел к группе.

— Десять гиней на Пруденс Маруорти.

— У нее лошадиное лицо! — эта реплика прозвучала от самого Оксфорда.

— Ее приданое стоит свеч! — раздался чей-то голос. Ралстон был единственным мужчиной, у которого эта шутка не вызвала смех.

— Ставлю двадцать гиней на то, что никто, кроме дочери Бервика, за тебя не пойдет! — Граф Чилтон бросил свою ставку в общую кучу золотых монет. Раздался нестройный гул удивленных голосов: спорщиков поразил не только размер ставки сэра Чилтона, но и сам предмет этого рискованного пари.

— Возможно, она простовата, — со смехом ответил Оксфорд, — но ее отец действительно самый богатый человек в Англии!

Ралстона совершенно не интересовал этот гнусный спор, и он повернулся, собираясь покинуть спорящих, когда, перекрывая общий шум, раздался чей-то громкий голос:

— Я знаю точно! Девица Аллендейл!

Ралстон замер, затем заинтересованно обернулся. Эта женщина просто преследовала его.

— Ничего подобного. Она только что обручилась с Ривингтоном, — произнес кто-то. — Да у тебя с головой не все в порядке, если ты думаешь, что Ангел Аллендейл пойдет за Оксфорда.

— Да не та, хорошенькая... другая.

— Толстушка?

— Со странным именем?

Оксфорд, самодовольно оглядываясь, что, вероятно, было следствием слишком большого количества спиртного, наслаждался каждой минутой этого нежданного внимания.

— Ривингтон в самом деле поступил умно, женившись на состоянии Аллендейлов. А леди Кассиопея будет не самым плохим финалом моей истории.

— Кальпурния. — Ралстон произнес это имя тихо, слишком тихо, чтобы можно было расслышать, но одновременно кто-то из присутствующих поправил Оксфорда.

Барон небрежно отмахнулся стаканом в руке и продолжил:

— Не важно, как там ее зовут, но я снова буду богат — достаточно богат, чтобы содержать шикарную любовницу, и кроме того, с такой женой у меня не будет никаких хлопот. Разве что придется сделать ей одного-двух наследников. Я полагаю, что в ее возрасте — он выдержал отвратительно непристойную паузу — она будет благодарна мне за все.