Девять месяцев до убийства

— Я сказал тебе, что дело очень запутанное.

— Почему же запутанное? Из-за чего?

Старик поставил пустой стакан на пол, у самых своих ног. Как видно, чтобы легче было его опрокинуть. Эллери с недоверием следил за его манипуляциями.

— Мне жаль, что я затеял все это, — уже искренне сказал его отец и поднялся. — Давай забудем обо всем этом, мальчик мой. То есть я хочу сказать, забудь ты.

— Вот уж спасибо, так спасибо. Как же я теперь забуду! Это наверняка один из крайне запутанных случаев, которые на вид кажутся совершенно простыми, а потому…

— А потому? — нетерпеливо подхватил инспектор.

— А потому я уже чувствую, что меня, к сожалению, неотвратимо свалит моя старая кишечная лихорадка. Ты ведь знаешь, отец, это последствия ужасного ранения, когда, я получил пулю из афганской винтовки, которая в битве при Мэйванде попала мне в шейную артерию и раздробила плечо.

— Постой, постой, какое плечо? Какая еще пуля тебе попала в артерию? В каком таком сражении?

— По всем вышеперечисленным причинам я, к сожалению, буду вынужден сообщить своим издателям, что состояние здоровья не позволяет мне сдать книгу в срок. Да и какая, собственно, разница. В их каталоге новинок она все равно затеряется. Ни один издатель никогда не ценит по достоинству автора детективов — за исключением тех случаев, когда кладет себе в карман прибыль от его презренных сочинений. Мы — пролетарии литературы.

— Эллери, я не хочу быть причиной того, что ты…

— Ты это уже говорил. Разумеется, причиной ты все равно будешь. Не могу же я тебя оставить без присмотра. Ты, чего доброго, попадешься на удочку и однажды просто не вернешься домой. Почему бы и нет? Тут в игру вовлечены колоссальные деньги. Задеты жизненные интересы. В городе такое творится! Ты у меня не становишься моложе. И я тебя никогда не брошу в подобной ситуации. Так что давай займемся делом!

— Ты в самом деле хочешь этого, мальчик мой?

— Мне кажется, я выразился достаточно определенно.

С инспектором Квином вдруг произошло удивительное превращение.

— В таком случае, — воскликнул он, — бери свою куртку.

Эллери послушно поднялся:

— Куда мы едем?

— В лабораторию.

Сержант Джо Войтершейк, один из самых надежных сЬтрудников в отделе экспертизы, работал сверхурочно. Это сразу же дало Эллери понять, какое значение придает этому делу его начальник, обычно педантично следящий за распорядком рабочего дня. Сержант исследовал пуговицу с помощью лупы. Пуговица была золотая, вырванная «с мясом».

— Что в ней такого сложного, Джо? — осведомился инспектор Квин. — Я думал, вы уже закончили с этой пуговицей.

— Я тоже так думал.

— Тогда почему вы снова занялись ею?

— Потому что я чертовски ею недоволен, — кисло ответил сержант Войтершейк. — Вот не пойму чем, только чем-то эта пуговица мне не нравится. И у вас, инспектор, она тоже не вызывает энтузиазма, как вижу.

— Наверное, Эллери хотел бы взглянуть на нее.

— Привет, Джо, — сказал Эллери.

— С удовольствием покажу, — сержант передал лупу и пуговицу.

Эллери пристально начал ее разглядывать.

— Ты вроде говорил, отец, что эта пуговица была оторвана во время борьбы?

— Разве я говорил такое?

— Прямо не говорил. Но я понял так.

— Думаю, ты скоро убедишься, мальчик мой, что в этом деле любые предположения весьма рискованны. Я только сказал тебе: в библиотеке все было перевернуто вверх дном так, будто там шла ожесточенная борьба. И это действительно факт. Сущая правда также и то, что мы нашли на месте преступления золотую пуговицу. Но я вовсе не утверждал, что одно необходимо связано с другим. Ну-ка, шутки ради скажи нам, Эллери, что ты там видишь.

— Я вижу нити одинаковой длины с довольно ровными концами. Если бы пуговицу оторвали во время драки, нитки были бы разной длины, концы разлохмачены, а вовсе не столь аккуратны. Вывод: пуговица была отрезана каким-то острым инструментом. Вероятно, ножницами.

— Верно, — согласился сержант Войтершейк.

— Верно, — подтвердил инспектор.

— Ее нашли в руке убитого?

— Нет, на полу.

Эллери пожал плечами.

— Даже если бы ее нашли в руке убитого, это бы ничего не значило. Налицо факт — одна из пуговиц, некогда пришитых к одежде Марко Импортунато, была отрезана. И — не более того. То, что она была найдена н, а месте преступления, наводит нас на мысль — кто-то намеренно подложил ее, чтобы навести нас на ложный след. Кто-то, кому не очень симпатичен братец Марко.

— Вот именно. Ты попал в самое яблочко, — проговорил Старик. — Этот милый ненавязчивый намек на Марко— попытка устроить для него западню. Теперь понимаешь мои сомнения? На вид очень просто, а на самом деле — необычайно сложно.

Эллери нахмурил лоб. Он взял пуговицу и повертел ее в руках. На ней был выдавлен достаточно распространенный рельеф — перекрещенные якоря и канат. Между ними выделялись инициалы «М. И.».

Эллери положил пуговицу на стол и обратился к эксперту.

— Вы сфотографировали след? Мне хотелось бы взглянуть на него.

Войтершейк кивнул, но спросил удивленно:

— Разве инспектор не описал его вам?

— Я ему ни слова не сказал, — заметил Старик. — Не хотелось, чтобы у него заранее сложилось мнение.