Девять кругов мкАДА

Филипп стоял за прилавком и вдыхал отвратительный запах пережаренных кофейных зерен. А мальчишка-бариста, чье место он занял, валялся в подсобке. Филипп носил его фартук и прикрепил к рубашке картонный бейджик с именем.

Он носил его имя. Уже давно присвоил его, порешив, что так будет лучше. Но оно всегда было его – глупого мальчишки, разливающего кофе, некогда десерт богачей, в дешевые бумажные стаканы. Какая безвкусица. Мальчишки, за которым изо дня в день наблюдала Варвара. Приходила сюда, в это странное заведение с нелепым названием, расположенное близ церквушки. От которой изрядно гудела голова. Мальчишки ненамного младше его самого.

«Оно всегда было его именем».

Но теперь… теперь оно принадлежало Филиппу. Славное и звучное, он уже привык к нему. Он присвоил его.

И вот уже несколько недель Филипп – это он. Безликий и больше не безымянный колдун из подземного города. Поднявшийся на поверхность ради… жатвы. Сбора урожая. Нашедший свой самый лакомый плод. Свое будущее настоящее лицо.

Варвару.

Ее нос, глаза и губы – он не мог дождаться момента, когда сможет узнать, как они будут смотреться на нем. Черты, как обычно и бывает, станут грубее и мужественнее. И тем не менее каждый раз, глядя в зеркало, он будет видеть тени, намеки, напоминания… Будет смотреть на нее. И в то же время – не на нее. На себя.

Они будут одним целым, сольются вместе. В единое совершенство.

Над головой прокатился звон церковных колоколов, и Филипп поморщился от тянущей боли, растекающейся по затылку. Внутреннее убранство кофейни поплыло перед глазами. Отвернувшись от посетителей, он незаметно сделал глоток из флакона с зельем.

– Здравствуйте. – Дрожащий голос, раздавшийся позади, заставил его замереть.

Филипп медленно закупорил флакон, чувствуя, как волоски на руках встают дыбом. Спина и шея покрылись мурашками. Даже колокольный звон будто сделался… глуше. Филипп дождался наконец свою иноземку.

Он весь подобрался, заставляя чужое лицо выдавить самую нежную улыбку, на какую то было способно.

– Мне большой капучино, – застенчиво улыбнулась она в ответ.

Дом двадцать шесть дробь один по улице Покровка был битком забит народом. Но все посетители сливались перед глазами Филиппа в единое бесформенное пятно. И белый прилавок, и панорамные окна, и городской пейзаж за ними, бушующий кроваво-оранжевыми всполохами листвы.

Потому что он видел только ее.

Себя.

– На обычном? – хрипло проговорил он давно заученную фразу. Ах, сколько раз он представлял этот первый их разговор. – Молоке?

– Миндальное, – тихо ответила она.

«Буду ли я тоже любить его, Варвара?»

Она выглядела совершенно очарованной. Ужасно влюбленной дурочкой. И Филипп в который раз за минувшие дни подумал, как же все это было просто.

Найти ее. Вгрызться в самую душу. Тянуть из нее силы, пока связь не окрепнет настолько, что ее уже не разорвать.

Варвара пойдет с ним куда угодно – за этим лицом мертвого мальчишки-бариста, за его фартуком и именем на бейдже. И Филипп благородно исполнит самое заветное ее желание. Он покажет ей Либерею – давно спрятанную от глаз верхнего мира библиотеку, расположенную прямо под той, где Варя так любила проводить свои исследования.

А потом…

– Варя, правильно? – мягко поинтересовался он, занося маркер над бумажным стаканом. – Часто вижу вас здесь.

– Да, – она даже поперхнулась слюной от неожиданности, – я…

… А потом толстые стебли плюща окутают ее тело. Ее и других, преподнесенных адептами в конце урожайного сезона. Подземный город вытянет остатки их жизненных соков и начнет новый цикл. Кри́пта будет процветать, волшба будет струиться по венам его обитателей. И Москва не потеряет свой фундамент.

А Филипп… Филипп обретет настоящую личину. Ту, что останется с ним до конца его дней.

– Очень люблю кофе, – смущенно сказала она.

Варя так хотела раствориться в этом городе, так хотела стать его частью…

– Я – Филипп, – представился он, хотя это и было совершенно ненужно.

И она станет. Будет покоиться в его корнях. Вечность. Даря ему силы и процветание. Как и многие-многие до нее.

И многие после.

– У меня скоро смена закончится, – нарочито неловко произнес он. – Может… немного погуляем?

Ее глаза широко распахнулись, а щеки медленно принялись наливаться румянцем. Он так шел Варваре. Ее невозможно красивому лицу.

«Моему», – подумал Филипп.

– Д-да? – едва слышно сказала она. – В смысле… не против.

И Филипп улыбнулся, наклоняя голову набок и окидывая ее оценивающим взглядом. В точности как делал мальчишка-бариста, изучая то одну, то другую свою посетительницу.

– Отлично.

Она была рождена для него. Она подходила лучше всех остальных. Она сможет сделать это – подарить ему лицо, личность. Навсегда.

Филипп нагнулся и задвинул подальше под прилавок фарфоровую кукольную маску.

Ему было совсем не жаль с ней расставаться.

Евгения Сафонова Обратная сторона