Девять кругов любви

– Люба, – ответила я рукопожатием.

Он задержал мою руку и произнес:

– Я заметил, у леди есть телефончик. Можно узнать номерок?

Достав из сумки ручку, я записала номер своего телефона на листочке только что поднятого блокнота и, выдернув его, протянула новому знакомому:

– Будет скучно, звони.

– Обязательно, детка, – пообещал Сергей и, обходя меня, фамильярно погладил мою ягодицу.

Он обернулся, оценивая мою реакцию. Наверное, приличная девушка возмутилась бы таким развязным поведением малознакомого мужчины, но я не считала себя приличной девушкой и гордилась этим. Поэтому я улыбнулась ему и подмигнула. Он улыбнулся в ответ и повернулся к друзьям-однокурсникам. Вскоре я потеряла его из виду.

Праздник закончился в начале одиннадцатого, и я направилась домой. Шла неспешно, надеясь, что меня догонит Сергей, и мы куда-нибудь сходим. Но догнал меня Кирилл.

– Привет! – поздоровался он, положив руку мне на плечо.

– Привет, – ответила я не очень приветливо, стряхивая его руку.

Не хватало еще, чтобы Сергей подумал, что у меня уже есть парень. Но Кирилл не заметил моего недовольства и продолжил путать мне карты, заведя беседу.

– Видел тебя на линейке, – заметил он. – Ты на библиотечном факультете?

– Да.

– А я на социально-культурном.

Он назвал такой же малопрестижный факультет, как и мой. Я ожидала, что он с родительскими связями и медалью (а он был медалистом) сможет выбрать что-то попривлекательнее.

– Не ожидала. Думала, что ты выберешь более серьезную профессию.

– А мне эта нравится. И после окончания трудоустройство гарантировано. Люди требуют хлеба и зрелищ, поэтому профессии пекаря и массовика-затейника всегда будут востребованными.

– Но зарплата нищенская.

– А кому сейчас легко? Но, если серьезно, с этой специальностью можно неплохо устроиться.

– Хорошо устроиться и без специальности можно.

– Тоже верно. Но предкам нужно, чтоб у меня был диплом. Да и сам считаю, что лишним он не будет.

– Вот и я только из-за диплома поступила и из-за родителей. Ты меня представляешь в роли библиотекарши?

– В роли библиотекаря, – поправил он меня и признался: – Не представляю.

Он проводил меня почти до самого дома, тем самым избавив от приставаний нежеланных и желанных поклонников. Мы попрощались. Кирилл продолжил свой путь, а я пошла домой.

– Беда-то какая! – встретила меня мама печальным возгласом, когда я разулась и прошла в комнату.

– Умер кто-то? – обеспокоенно поинтересовалась я. В последнее время бабушка часто жаловалась на сердце и просила нас навестить ее: говорила, что перед смертью хочет повидаться с сыном и внучкой, которую не видела уже лет пять или шесть.

– Бабушка жива, – поспешила успокоить меня мама, сообразив, о чем я подумала. – В Беслане террористы заложников захватили.

– А это где? – поинтересовалась я, почти равнодушно.

Однако когда мама мне рассказала, что знает, а потом я еще и посмотрела телевизор, равнодушие пропало. Мне было искренне жаль тех, кто стал жертвой этой трагедии: и заложников, и их родителей. Настроение упало ниже плинтуса, и я даже забыла о Сергее. Поэтому его звонок стал для меня неожиданностью.

Он предлагал мне погулять, но я была в таком подавленном состоянии, что отказала ему, позже неделю ругая и кляня себя за это.

Снова с Сергеем мы увиделись 7 сентября на митинге, посвященном солидарности жертвам трагедии в Беслане. Я подошла к нему сама, поздоровалась.

– Не обиделся, что я отказалась тогда встретиться? Мне из-за того, что в Беслане происходило, не до того было.

– Ты что, на самом деле все так близко к сердцу приняла? – удивился он.

– Правда.

– Тогда не обижаюсь, – улыбнулся он. – Как отойдет, сама набери, номер-то отпечатался.

– У меня уже отлегло. Не могу ж я неделю скорбеть. Жалко их, конечно, но моя-то жизнь продолжается.

– И это правильно, – согласился Сережа. – Хочу тебе одно местечко показать, там у нас уже слившаяся компашка. Ты в нее отлично впишешься.

– Когда?

– Да сразу после митинга.

Сережа привел меня в кафе, которое, по сути, было закусочной, но почему-то называлось баром. Здесь пили пиво, играли в карты, курили. Звучали песни группы «Звери». Мой провожатый заказал две кружки и арахис. Мы расположились за столиком. В это время началась песня «Люба», и я подумала, что это в тему, как бы знак того, что я Сереже нравлюсь, и он хочет со мной замутить.

Вскоре к нам за столик присел еще один молодой человек. Он был среднего роста, очень худой и даже бледный. На нем были кожаные брюки и черная футболка. Длинные волосы были собраны в хвост. Черты лица были утонченными, аристократичными, пальцы – тонкими и длинными.

– Это Сэм, талантливый музыкант, – представил мне его Сережа.

– Очень приятно, Люба, – я представилась сама.

Позже к нам подсела парочка девчонок: яркая пышногрудая блондинка в блестящем платье и стройная высокая брюнетка с резкими чертами лица.

– Лена и Люся, наши любимые лесбияночки, – представил их Сергей.

Я подумала, что он шутит, но позже оказалось, что он не соврал: девочки любили друг друга, хотя и от отношений с парнями не отказывались.