Девять королев

Они вышли на прямой северо-западный участок стены. Оттуда Грациллоний оценил преимущества расположения города. Мыс Рах служил Ису естественной защитой от водной стихии, так что устроителям города оставалось насыпать дамбу только на севере. С юга в город можно было попасть через Ворота Зубров – стерегущие проход башни назывались Братья – прямо на вторую главную улицу, дорогу Лера. Она шла с юга на север, пересекаясь в центре с дорогой Тараниса. В перекрестье двух городских артерий находился форум. Далее дорога Тараниса уходила к Северным воротам с двумя башнями – Сестрами. Внизу был Гусиный рынок. Здесь торговали селяне – их можно было отличить по грубой одежде и смуглым лицам. Деловито прохаживались по рынку, прицениваясь, слуги с заплечными торбами; пришли сюда и исанские хозяйки – купить провизии, потолкаться в веселом пестром многолюдье и посудачить со знакомыми кумушками. Над рыночной площадью дрожало в воздухе сизое марево дыма от множества жаровен. Мычали коровы, блеяли овцы, тревожно гомонили птичьи ряды; продавцы осипшими голосами расхваливали из-под навесов свои товары.

– Такой оживленной торговли я не видел даже в Лондинии, – заметил Грациллоний.

– Говорят, раньше было лучше, – пожала плечами Квинипилис. – Когда прочнее был римский порядок и тверже римская монета. Тогда и торговому люду жилось спокойнее. Но мы научились приноравливаться ко времени.

– Римская монета? У вас нет своей собственной?

– Нет. Какой в ней смысл? Римские деньги всегда охотно брали повсюду. Начни мы чеканить свою монету – она либо станет так же прочна, как ваш солид, и, следовательно, исчезнет в зарытых на черный день кувшинах и амфорах; либо будет ничтожна, подобно вашему нуммию. У нас в ходу и золото, и серебро, и бронза, однако они редко пересекают городскую черту. Мы больше, стараемся менять товары, – Квинипилис вздохнула. – Нам есть что предложить на обмен. Почвы вокруг бедные, но мы вывели породу тонкорунных овец; их шерсть идет по цене азиатского шелка. Леса у нас скудные, но из привозного дерева мы строим корабли, сторицей окупающие затраты. Мы покупаем железо и куем мечи. А украшения? Одежда, стекло, керамика! И все – лучшее во всей Ойкумене. Из океана мы берем соль, китовый жир, рыбу, моржовый клык. Чужестранцы все реже заглядывают к нам в гавань, но наши корабли ходят по всему миру. Торгуют, подряжаются перевозить грузы. Из Британии в Испанию, например. Добираются до самых дальних варварских окраин, а там – дешевые меха и янтарь. Есть такие, что промышляют работорговлей, пиратством, нанимаются в боевой флот – не к врагам Рима, нет, мы умеем хранить обеты. С морем связаны надежды многих молодых людей. Кто-то гибнет, а кто-то, обогатясь, возвращается и заводит собственную флотилию. Так продолжается жизнь. Этим и держится Ис.

Грациллоний невольно взглянул на север.

– Недалеко отсюда я видел развалины пристани, она принадлежала Ису, равно как и Риму. Что там произошло?

Королева долго не отвечала; она погрузилась в воспоминания. Посох ее глухо стучал о камни.

– Давно это случилось, – вымолвила она наконец. – Еще в царствование моего отца Редорикса, я тогда была маленькой. Саксы налетели внезапно. Галликены не сумели предвидеть… Саксы разграбили побережье, сожгли пристань. В бою с ними Редорикс погиб. Наши мужчины преследовали их, но они успели погрузиться на корабли и выйти в море. Галликены призвали шторм в отмщение, но настиг ли он саксов, мы так и не узнали, – она вздохнула. – Я не буду лгать тебе, префект Рима. Всемогущим Ис не был никогда. Наши древние силы убывают. Когда-то высшие жрицы лечили болезни наложением рук. Теперь это искусство забыто. Их дух проницал времена и пространства. Теперь же провидицы среди нас – редкость, и никогда не знаешь, истинно пророчество или ложно. Разве что у Форсквилис… Когда-то… Что говорить – ты, наверное, и сам видел, как старые боги отворачиваются от людей.

Она крепко стиснула его запястье.

– Ты избавил нас от Колконора. Но это еще не все. На тебя – наша надежда. Спаси нас, Грациллоний! Стань созидателем!

У него комок подступил к горлу.

– Я сделаю все, что в моих силах, – сказал он. – Но у меня есть обязательства перед Римом.

В молчании они дошли до начала западного полукружья стены. У башни Ворон караул, не узнав Квинипилис, преградил им путь – сюда проход гражданским лицам был закрыт. За спинами часовых Грациллоний увидел прикрытые от дождя кожаными навесами устройства из деревянных брусьев, железных скоб и канатных растяжек – вдоль всего западного полукружья стояли баллисты и катапульты. Грациллоний не стал называть себя, чтобы пройти: он уже успел там побывать, да и Квинипилис молча начала спускаться вниз. Он последовал за ней.