Девять дней в мае

Небеседин второго мая собирался пойти на футбол. В семнадцать часов на новом стадионе в парке Шевченко должен был начаться матч чемпионата Украины между одесским «Черноморцем» и харьковским «Металлистом». Вениамин никогда не пропускал домашних игр любимой команды и старался садиться на своё место в ложе прессы за час до начала действа. Небеседин обычно приходил заранее, чтобы потолковать с обозревателями региональных газет и выведать что-нибудь любопытное у сотрудников пресс-службы гостевой команды. Утром он как всегда выпил большую чашку крепкого чая, съел бутерброд с сыром и принялся читать городские новостные сайты в интернете. Поездка в Белгород-Днестровский расслабила Вениамина, и он не планировал писать статьи в ближайшие дни, устроив себе мини-отпуск. Из новостных сайтов он узнал, что в пятнадцать часов от Соборной площади к парку Шевченко пойдет марш футбольных болельщиков Одессы и Харькова «За единую Украину!», а в четырнадцать часов на Александровском проспекте возле памятника погибшим милиционерам собираются активисты антимайдана, которые решили помешать фанатскому шествию. Сначала Небеседин не воспринял эту информацию всерьёз, но просмотрев группы обоих противоборствующих сторон в социальных сетях, он понял, что конфликт достиг апогея и сегодня что-то произойдет. Он решил, что пойдет пообедать в свою любимую вареничную на Дерибасовской и перед походом на футбол посмотрит, чем закончится инициатива антимайдана по предотвращению марша ультрас. Вениамин не любил держать в голове мысли о политике и поэтому написал пост в фэйсбуке: «Я думаю, что майданная движуха сделала ненужной в Украине профессию психоаналитика. За пять месяцев из граждан наружу вырвались все самые потаённые страхи. Страна выговорилась донельзя. Подсознательное из области тайного стало обыденным. Теперь никто ничего не умалчивает, опасасаясь предосуждений и говорит без купюр. Украина легла на майданную кушетку и утомила окружающих своим галлюцинаторным бредом. Теперь вся дилемма в том, чья на пациенте будет усмирительная рубашка – американская или российская…». Пост активно одобряли виртуальные друзья Небеседина и переправляли этот месседж на свои страницы. Вениамин подзарядил портативный компьютер, потому что интуитивно чувствовал, что днём ему придется вести онлайн-репортаж с места событий. Небеседин не любил снимать видео, а вот фотографировал он охотно. Вениамин считал репортеров низшей журналистской кастой, и терпеть не мог записывать слова за кем-то из спикеров или фиксировать подробности происшествий. Но в тот день он понимал, что должен быть в одном строю с русскими патриотами, чтобы заметить каждую деталь в их поведении и записать каждое слово, вылетающее из их уст. В Небеседине проснулся человек и гражданин, оттеснив на второй план публициста, зарабатывающего деньги своими статьями. Конечно, он мог бы сразу пойти на футбол, не заглядывая на Соборную площадь и Александровский проспект, но так поступить, было бы нечестно, прежде всего, по отношению к самому себе. Вениамин легко бы нафантазировал репортаж, предварительно прочитав информацию о марше на паре сайтов, но ему не хотелось врать и сочинительствовать в тот день.