Девять дней исправления (СИ)

— Кто бы это ни был, он сегодня спас всех вас. Если бы не его энергия, всё вышло бы куда печальнее. Да, и ещё одно. Теперь я полностью уверен, что ты на нашей стороне.

Старагон слегка улыбнулся, но из этой улыбки было понятно, что ему не до шуток. Спустя ещё минуту бега он снова заговорил.

— Магистр. Можно, когда мы доберёмся до дома госпожи Аррадры, я первый возьму себе одежду? Знаю, её может не хватить на всех, но мне нужно сходить в одно место и…

— Можно. Хотя неплохо будет спросить остальных.

* * *

Ночь окончательно вступила в свою силу, а гомон со стороны входа в школу не утихал. Кто-то не побоялся войти внутрь, другие решили подождать снаружи и теперь делали всё, на что хватало их смелости — кричали, разбрасывались проклятиями и улюлюкали.

Старагон, стоящий у основания холма, держащего замок, едва сдерживался, чтобы не подняться и не назвать всех этих людей трусами и мерзавцами. В конце концов, это ничем не поможет. Он поглядел на двухэтажный дом с выбитыми окнами, образующий собой основание первой улицы с этой окраины. Все эти дома давно забросили, потому что никто не хочет жить по соседству с мерзкими колдунами. Именно этот дом Старагон имел в виду, когда договаривался с Тарой о побеге. Он сказал тогда, что они встретятся тут. До побега так и не дошло. Есть ли шанс, что позавчера она не ушла из города, а вспомнила про этот дом и осталась ждать его прихода? Вряд ли, но… стоит проверить.

Дверь была не то что не заперта — она висела на одной петле, просвечивая продолговатыми острыми дырами. В окна просачивался свет — не пойму откуда — и выхватывал из темноты грязные и замусоренные ступеньки лестницы наверх. Старагон понимал, что Тара не глупая и не стала бы, если уж решила, прятаться на первом этаже. Крыс здесь больше, сырость пробивается быстрее, а забреди какой-нибудь бродяга, чтобы поискать, чего бы осталось от прежних хозяев, он скорее примется обыскивать первый этаж, и будет время, чтобы убежать от него через окно. Старагон понимал всё это, поэтому поднялся сразу наверх.

Несколько комнат в узком проходе. С какой начать? Неважно. Он зашёл в первую же попавшуюся.

Его глаза встретились с грустными глазами Тарии. В её взгляде всегда виднелась необъяснимая печаль, и сейчас она была особенно чёткой. Старагон почему-то не удивился, найдя свою подругу здесь. Он понимал, что в любое другое время удивился бы, но не теперь. Не сегодня, когда столько всего произошло.

— Мы… — протянул он. — Думаем ведь об одном и том же?

— Всегда сложно угадать, о чём думаешь ты, — тихо ответила гэльвка. — Но, мне кажется, сейчас всё именно так. Если ты жив, значит всё получилось. Вы победили?

— Людей хана — да, — парень присел рядом с ней, у окна, смотрящего на главную дорогу. Если высунутся в него, можно было бы даже увидеть толпу возле замка.

— А этих людей нет, — закончила девушка. — Главное, ты жив. Что теперь?

— Ты спрашиваешь у меня? Ты скажи мне, что теперь. Ты взяла из замка приличный запас еды и, вместо того чтобы потратить его на дорогу в Каганат, осталась в городе. Значит, ты собралась жить дальше со мной?

— Я хотела знать, чем всё закончится. Я волновалась за твою судьбу.

— Когда это случилось?

— Что именно? — она сказала это так, будто бы они оба не понимали, о чём речь. И при этом в её интонации была слышна насмешка. Она словно говорила «я знаю, но всё равно спрашиваю». Она хотела услышать, как он сформулирует этот вопрос.

— Когда ты полюбила меня? — он сформулировал его предельно просто.

Гэльвка не поспешила с ответом и некоторое время вообще не двигалась, только водила туда-сюда носочком лежащей во всю длину ноги, обутой в кожаный сапожек.

— Сама не знаю. Пару дней назад, возможно.

— Тогда, когда я предложил тебе уйти? И ты всё равно приняла моё предложение.

— Я хотела, чтобы ты разочаровался во мне. Я надеялась, это поможет тебе справиться с чувствами. Чтобы… это не мешало тебе колдовать.

— Всё получилось.

— Вот как?

— Да. Я закрыл своим заклинанием всех от взрыва. Я спас большое количество людей. Но мы с тобой знаем, что на самом деле спасла их ты.

— Значит, я не зря старалась.

Гэльвка снова не стала трудиться над интонацией, не стала скрывать обиду. Она находилась где-то посередине между искренностью и притворством. Говорила одно, но подразумевала другое. Это был тот случай, когда не нужно было обращать внимание на смысл слов.

— Итак, — вздохнул Старагон, — ты убедилась, что твоя затея удалась, убедилась, что со мной всё хорошо. Что ты будешь делать теперь?

— Зависит от того, что решишь ты, — легко и просто ответила она. — Прогонишь меня, и я поеду в Каганат, неважно будут у меня шансы добраться или нет. Неважно, дадут ли мне маги ещё еды на дорогу или не дадут. А если попросишь остаться…

— Почему ты сомневаешься, что я решу.

— Потому что я тебе больше не нужна. Ты разлюбил меня, разочаровался во мне, отпустил меня в конце концов. Будет вполне логично, если ты не захочешь меня больше видеть.

— Ну, теперь я знаю правду. Причину, по которой ты так поступила. Знаю, что разочаровался в тебе зря. Как знать, может теперь мои чувства вернутся.