Девчонки, я приехал!

Загремел входной замок, и они все – женщины и дети – разом замерли и прислушались.

– Никак моя вернулась, – проговорила Агаша с тревогой.

– Бегите, бегите скорей!..

Однако явился доктор Яков Михайлович, а вовсе не Надинька. Он был весь обвешан свёртками и пакетами.

– Агашенька, голубушка, примите скорей, уроню!

Агаша приняла у него огромную коробку.

– Торт, – сказал Яков Михайлович, отдуваясь. – Нынче в Москве торт достать труднее, чем снег в пустыне Сахара!.. Чёрт бы его подрал совсем!..

– Да на что он нужен, торт ваш? – проворчала Агаша, очень довольная, что есть торт, значит, праздник будет настоящий. – Фейга Наумовна пирогов напекла, и наши пирожки ещё будут, и каравай!

– Э-э, не скажите. – Яков Михайлович быстрым шагом прошёл в свою комнату. – Дети любят сладкое. Так уж они устроены. Даже если они уже выросли и женятся! И потом!..

Он шуровал в своей комнате, как видно, прятал подарки. Агаша ждала.

– Что потом, доктор?

Он показался на пороге. Рукава рубахи закатаны, очки задраны на лоб.

– В лагере, – сказал он и отвёл глаза, – я часто представлял себе торт. Не потому, что хотел его съесть, это мне и в голову не приходило – захотеть торт! Но я представлял его себе и думал: если вернусь, первым делом отправлюсь в кондитерскую в Столешников переулок и куплю самый роскошный торт. И угощу кого-нибудь. Ведь торт бывает только в сытой и счастливой жизни, Агаша.

– Это вы верно говорите.

– Да! – Яков Михайлович снова нырнул в комнату и вернулся с бумажным кульком в руке. – Это грильяж для юных художников. Насколько я понимаю, создание праздничных плакатов и транспарантов идёт полным ходом?

– Так и есть.

– Угостите создателей, Агаша.

– Да вы сами и угостите, – сказала Агаша. – У меня с тестом возни полно, Надинька вот-вот вернётся, а я то и дело у Колпаковых да у Фейги Наумовны! Боюсь, догадается.

– Ей не до нас, – сказал Яков Михайлович задумчиво. – Она сейчас нас с вами едва ли видит, так что ни о чём и не гадает, поверьте мне.

– Поговорили бы вы с ней, доктор, – предприняла последнюю попытку Агаша. – Ну, разве дело, что жених ни разу в доме не был! И когда Павел Егорович помер, рядом не было его, и когда мы переезжали!.. Всё только письма шлёт и в телефон звонит!

– Она влюблена, – Яков Михайлович улыбнулся. – Какие тут могут быть умные разговоры! Впрочем, я не верю, что наша Надинька может полюбить негодяя или подлеца, Агаша. Она человек с такой ясной и прямой душой. И здравомыслящая.

– Кабы не плюнули ей в душу-то, – пробормотала Агаша.

– А мы с вами на что?

– А мы с вами ни на что не годимся, Яков Михайлович! Жениха в глаза не видали!..

Надинька вернулась, как водится, в самый неподходящий момент – когда проснувшийся Федот тащил доски из своей комнаты к Якову Михайловичу. Доскам было наспех придумано какое-то объяснение – мол, доктор время от времени должен спать на жестком, мучается спиной, но приключения на этом не закончились.

Надинька страшно удивилась и обрадовалась яблокам в вазе – доктор в запале добыл и яблок тоже! – взяла одно, зажмурилась от восторга, но есть не стала, положила на скатерть и отправилась к Фейге Наумовне. Из приоткрытых дверей комнат Колпаковых и Ващуков за ней следили несколько пар встревоженных глаз.

Надинька постучала, но добрая и приветливая Фейга не пустила её на порог. Она выскочила в коридор, оглянулась, плотно ли прикрыта дверь, и стала так, чтоб с гарантией загородить собственными пышными формами подступы к комнате.

Надинька страшно удивилась.

– У меня беспорядок, гостей не принимаю, – нервно объяснила Фейга Наумовна. – Я разбираю бельё, у нас решительно негде присесть.

В это время из её комнаты выбрался один из братьев Колпаковых, кажется, Юрка, деловито подтянул штаны и дунул в сторону уборной. Физиономия у него была перемазана шоколадом.

Надинька проводила его глазами.

– Совершенно, совершенно нет времени, – не к месту продолжала врать несчастная Фейга. – Сейчас со службы вернётся Ефим Эммануилович, а у меня повсюду разложены… разные… капоты…

– Я только хотела спросить, придёт ли сегодня Марк, – пролепетала ошарашенная Надинька. – И если да, не мог бы он прийти пораньше…

Марк приходил к Кольцовым заниматься на рояле.

– Я пришлю его сразу, как только он вернётся из училища, – пообещала Фейга, – да, да, в ту же минуту, в ту самую секунду, а сейчас мне пора!..

Она пропустила перед собой одного из Колпаковых, кажется Юрку, вернувшегося из уборной, и плотно закрыла за собой дверь.

– Чу-де-са, – по складам шепотом произнесла Надинька. – А я выхожу замуж, и у меня есть яблоко!..

Она вернулась к себе, взяла яблоко и стала у окна, думая о том, что завтра вот в это самое время всё будет по-другому. Она выйдет замуж за Серёжу и станет Надеждой Кольцовой-Гараниной! Они так договорились, что она возьмёт его фамилию, но свою тоже оставит. Из ЗАГСа они отправятся гулять по набережной, съездят на Ленинские горы, там сейчас так красиво! А потом она приведёт его домой и познакомит наконец с Агашей и доктором!

О том, что будет дальше, после прогулки и знакомства, Надинька старалась не думать.